Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье - Константин Эдуардович Шумов
113. У нас сноха родила маленького. Она пошла мыть его в баню. На лавку положила его, раздевается, заходит в саму баню, а там шапки вострые красные, ноги мохнатые — большой да маленький. Она, видать, молитвы-то не знала, еле-еле сама-от убежала оттудова. (86)
114. Мать моя была сирота, мачеха была у ей. Пришла она рожать в баню с баушкой. Родила двойню. Баушка утром и говорит: «Посиди, я домой схожу, пошлю к тебе девчошку или мужа». Сидит она, заходят две женщины, одна с веником и тазом, другая просто так. Одна другой говорит: «Давай ребятишек унесем!» Другая говорит: «Запарим!» Спорят и спорят, и нет между ними согласия. Пришла в это время девчошка ее, они и исчезли. Прибежала, говорит: «Сейчас тятю пошлю». Так нет, не осталась мачеха, пошла, посреди огорода ушла, муж за ней прибежал потом. (116)
115. Бабушка моя сказывала. Пошла одна женщина в баню, а говорят, что нельзя роженице одной в бане мыться. К ней банник вышел, а она моет ребенка, ей кажется, что мать пришла. А он и говорит женщине-то: «Сними крест, убей ребенка!» Да тут настояшшая мать-то пришла, и банник исчез. (63)
116. Девка была у нас в тягости. А мать у нее неродная была, она ее боялась. Ушла в баню — там рожать хотела. А у нас в то время вечер колхозный был. День работаем, а вечером собираемся, гуляем вместе — и девки, и парни. Ну вот, баня-то рядом с клубом стояла. В баню-то зашли — рев ее кто-то услышал. А когда зашли туда, она мертвая была, и ребеночек тожо. Головой к каменке лежала на полу, а пол-от весь исцарапан был. Беда красивушша девка была, шибко бойка. Люди говорили, банники задушили. (86)
117. Поздно-то нельзя в баню ходить. Говорят, банники там. Пока роженица в церковь не сходит — в баню ходить нельзя. Один раз пошла рожинка в баню да долго не выходила. Когда пришли, то увидели, что она уже мертвая. Рожинка-то в церковь не сходила, вот и задавил ее банник. (57)
118. Пошел парень в баню ворожить. И вот кто-то в него вцепился и не отпускает. Он смотрит: вот девка перед ним. Она и говорит: «Замуж меня возьмешь, тогда и отпушшу». Парню нечего делать, согласился. Она ему тогда наказывает: «Приходи в двенадцать часов ночи в баню со сватами. Выйдет нас двенадцать девок, а чтобы ты меня отметил из всех нас одинаковых, я ленточку на плечо себе пришью. И с каждой стороны будет стоять по три мешка. Так ты возьми те, что справа». А может, слева она ему сказала, я уж не помню. А в мешках-то деньги были, приданое ее. Он так и сделал. Вот свадьбу сыграли и сколько-то прожили, она и говорит-де: «Поехали к моим родителям». Парень с родителями подивились: «Да куда ехать-то?» А она все пристает. Ну, те согласились. Ехали, ехали, остановились у одного дома, вошли. Глядят: женщина сидит, зыбку качает. Девка к зыбке подошла да как швырнет ребенка к порогу: «Кого ростите!» А ребенок-от вдруг поленом стал. Подмененный, видимо, ребенок был. А настоящая девка у банницы росла. (107)
119. В бане живет банница. Она злая. Однажды она подменила ребенка. Женщина в бане рожала, а банница его украла. А той положила ненастоящего ребенка. Он ест и спит, только не растет, не движется. Прошло семнадцать лет. Однажды один парень пошел в баню. Его поймали черти и захотели убить. Пришла банница и отобрала его у их. Повела его к себе и говорит: «Выбери себе невесту, а то убью!» Перед ним на лавке сидят девки, все улыбятся. У них зубы желтые, только у одной белые. Он взял эту, с белыми зубами. Вот они повенчались и стали жить. А девка-то пришла к той женщине, у которой ребенок не растет, схватила его и бросила через себя, а он покатился и стал чуркой. А девка и говорит: «Это меня подменили, ведь я твоя дочь». (15)
120. Мама моя случай рассказывала. Родился ребенок и не растет. Ест, а не растет. Поповский ребенок-то был. Восемнадцать лет пролежала в колыбели девочка да такой и осталась. Потом у той семьи, как двенадцать часов наступит, в малой избе свет зажигается. Утром приходят — никого нет, а пола вымыты, все чисто. Работника попова послали туда ночью посмотреть. Пришел он, залез на печку. Открывается половица, девушка выходит красивая, начинает прибираться. Потом говорит: «Ну, выходи, молодой человек, или боишься? Выходи, бери меня замуж!» — «Ты, может, чертовка?» — «Нет». — «А венчаться будем?» — «Хоть сейчас». Пришли к попу: «Венчай нас!» Обвенчал. Девушка в избе сидит и спрашивает: «Что в зыбке-то?» — «Ребенок». — «А сколько лет ребенку?» — «Да вот уже восемнадцать лет не растет». Девушка взяла ребенка на руки, перекинула через левое плечо, тот поленом обернулся. «Я ваша дочь, говорит, меня чертовка украла и восемнадцать лет воспитывала. И приданое припасла». Под пол пошли — там сундук стоит. (116)
121. У нас у бабушки был сын. Ваней звали. Она его родила дома. Потом она истопила баню. Баня у них, — жили они дико, — около речки баня была. В бане-то у нее холодной воды нету. Ребенка-то положила, пошла ведерко воды принесла, ну, две-три минуты. Ребенок ревет. Домой пошла: все ревет-ревет, ревет-ревет. День и
