Гумус - Гаспар Кёниг
Его жизнь налаживалась. Но был ли он счастлив? Артуру так хотелось этого. В тот день, когда он выпьет чашку кофе, глядя на роскошный луг, где полно дождевых червей, он почувствует себя на верху блаженства. Это Анна упрямилась, придумывая вещи, которых ей не хватало.
* * *
Однажды, ближе к вечеру, в дверь постучали. Открыла Анна, которая не прочь была отвлечься от тщетных поисков вдохновения. По тону ее голоса Артур понял, что это не светский визит. Он привстал и увидел невысокую, коротко подстриженную женщину в разноцветных одеждах. Веселая радуга ее наряда совершенно не соответствовала суровому выражению ее лица. С виду гостье было не так уж и много лет, но на лбу и у рта уже пролегли преждевременные морщины. Артур подумал было, что это жена Жобара, которую он видел лишь издали.
– Я уполномочена районным судом, – объявила она, сунув под нос Анне ламинированную карточку.
«Еще один судебный пристав?» – удивился Артур. Это было маловероятно. Разбирательство протекало по заведенному порядку, и первое слушание назначили на начало следующего года.
– Судя по всему, это районный инспектор, – процедила сквозь зубы Анна, поворачиваясь к Артуру. – Не понимаю, почему меня должны инспектировать.
Артур прекрасно знал этот тон и находил его возмутительным. Когда у Анны случались неприятности, она тут же возвращалась к тому холодному высокомерию, которое воспитывали в ней с детства. Поэтому Артур почувствовал даже некоторую симпатию к инспекторше. Она напомнила ему Натали Арто, нынешнюю главу «Рабочей борьбы»[21], которая, в свою очередь, походила на свою предшественницу, Арлетт Лагийе. Должно быть, в инспекторше присутствовал определенный троцкистский ген, к которому Артур был восприимчив.
– Вы, естественно, можете отказаться от проверки, – сообщила Арлетт, – но тогда рискуете лишиться пособия. Вам также придется заплатить штраф за необоснованные выплаты и мошенничество.
Артур почтительно пропустил ее в дом. Ее прислали из Кассы семейных выплат, которая отвечает за пособия по солидарному доходу. Им отправили письмо две недели назад, чтобы предупредить о визите, но, как объяснил Артур, никто никогда не заглядывал в почтовый ящик, расположенный у края дороги и забитый исключительно рекламными каталогами и административной корреспонденцией. Несмотря ни на что, Артур был спокоен. Они с Анной на законных основаниях получали пособие, которое представители народа решили выплачивать тем, кто по несчастью или по собственному желанию не имел дохода. Это было их право. Он не стыдился и не гордился этим. «Если бы на восстановлении земли можно было зарабатывать, – часто думал он, – общество стало бы нашим должником».
– Вы неплохо устроились, – заметила Арлетт, оглядываясь по сторонам.
– Мы целый год сами все ремонтировали.
– Вдвоем?
– Да, у нас равноправие.
– Понятно. Вижу, к какому типу вы относитесь.
– К какому? – не скрывая раздражения, спросила Анна.
Она по-прежнему носила комбинезон, но уже чистый, натянутый поверх скромной водолазки.
– К типу «столичная штучка в деревне», – ответила Арлетт без обиняков.
– Мы не выглядим достаточно бедно, да? Государство платит вам зарплату за то, чтобы вы нас оскорбляли?
Артур попытался разрядить обстановку. Правда, Арлетт не слишком старалась ему в этом помочь. Она отказалась от приглашения сесть и начала монолог голосом автоответчика.
– Прежде всего я должна ознакомить вас с вашими правами. Вы имеете право на переводчика, если не говорите по-французски…
– Спасибо, мы справимся.
– Не всем так повезло. Вы имеете право вносить любые необходимые на ваш взгляд уточнения, замечания или исправления…
– Отлично, – вставила Анна. – У нас есть право говорить!
– Вы можете получить копию отчета о результатах проверки, направив письменный запрос на имя директора Кассы семейных выплат.
Не переводя дыхания, Арлетт принялась перечислять документы, с которыми хотела бы ознакомиться: удостоверение личности, семейная книжка, договор аренды, договор страхования жилья, счета за воду, электричество, газ, стационарный или мобильный телефон, последний расчетный лист и трудовой договор, карта социального страхования, выписка из банковского счета, последняя налоговая декларация, декларация налога на недвижимость.
– Это для начала, – пояснила она.
– Мы только что закончили учебу. У нас были контракты на стажировку.
– Я бы хотела взглянуть на все ваши контракты. И на дипломы тоже. С датами выдачи.
Анна не сдвинулась с места, демонстративно сложив руки на груди и давая понять, что все эти требования не имеют к ней отношения. Артур прошел в соседнюю комнату, служащую кабинетом, и начал искать нужные документы. Между двумя женщинами в гостиной воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь звуками принтера, выплевывающего бумагу.
Арлетт перелистывала еще теплые листы с монограммой Французской республики, время от времени делая записи. Складывалось впечатление, что она притворяется. Она явно искала что-то другое.
– Ваш род занятий на сегодняшний день?
– Мы не работаем. Именно поэтому…
– Писательница! – заявила Анна, уставившись в пространство.
– Тогда, пожалуйста, предоставьте мне ваши издательские контракты. Вы зарегистрированы в органах соцзащиты как представитель творческой профессии? У вас есть план отчислений? Вы освобождены от вычетов за авторские права?
– Нет.
– Вы не освобождены от вычетов?
– Не знаю! И мне плевать! Я – писательница! Как Юрсенар, Бовуар, Саган! Они были освобождены от вычетов?
– Не могу вам сказать. Я не занималась их досье.
Анна фыркнула, выплескивая все свое презрение.
– Так вы включены в систему социального обеспечения художников и писателей? – настаивала Арлетт.
– Анна пока не вполне… – попытался объяснить Артур.
– Не вполне что? – встрепенулась Анна, повернувшись к нему. – Не вполне писательница, да? Значит, ты так считаешь? Ты всегда так считал!
Ее голос дрогнул. Анна плюхнулась на диван у камина и спрятала лицо в ладонях.
– Если вы не возражаете, – сказала Арлетт, – давайте ограничимся чисто административными вопросами.
Артуру и
