Жар - Тоби Ллойд
В небе меж звездами полз огонек блуждающего самолета.
Охваченная восторгом, Элси затопала ногами и заухала на луну. Больше всего она любила оставаться одна на улице в темноте. Столько возможностей! Целая жизнь разворачивалась перед нею. Мужчины теперь смотрели на нее иначе, даже если она была в школьной форме: прохожие косились на нее, порой откровенно раздевали ее глазами. И отпускали замечания, кричали ей с противоположного тротуара.
Джульетта в ее возрасте уже сбежала с возлюбленным, а потом отравилась. Многие ли учительницы, снисходительно называвшие Элси «юная леди» и «маленькая мадам», знают об этом? Вот зейде – тот понимал. Он рассказывал ей такое, о чем детям не говорят, о жизни теней, об Ариэле, том несчастном мальчонке, которого убили немцы. Зейде говорил, что этот мальчик до сих пор ходит ищет родителей. Но деда не стало, и больше никто не принимает ее всерьез. Зейде закупорен в деревянный ящик, над ним шесть футов Истхэмского грунта. Зейде бродит по райским полям.
Еще бы десять минуток побыть с ним! Или хотя бы пять. Пусть он даже молчит. Просто посидеть в одной комнате, увидеть, как его каменное лицо раскалывает угрюмая улыбка. Увидеть свет в его глазах.
– Привет, незнакомка.
За спиной послышался голос; не время сейчас скорбеть. Нет, у них, конечно, был период траура, но что такое неделя? Карл впервые явился с другой стороны, наверное, чтобы застать ее врасплох. На нем та же кожаная куртка, порванная на локте. В прошлый раз Элси прикололась по этому поводу.
– У тебя что, другой куртки нет?
– В хорошей одежде я встречаюсь с другими своими девушками.
Они обнялись, он чмокнул ее в щеку, коснувшись краешка губ.
– Скучала по мне? – спросил он. Они не виделись всего три дня. Элси пожала плечами. Карл закусил губу. – Это тебе.
Он достал из кармана куртки две банки пива, одну протянул Элси. Карл щелчком открыл свою банку, Элси открыла свою, пиво вспенилось, облило ее руку. Она поднесла холодную банку к губам, рот наполнила колкая горечь. И зачем парни делают вид, что им нравится пиво? Ведь наверняка врут. Кайф начинался всегда со второй банки, первая так, размяться.
– Больше всего люблю «Фостерз», – сказал Карл. – Лучшее пиво, без бэ. – Он отпил большой глоток и скривился. – Нравится?
– По-моему, лучшее пиво – «Будвайзер», – ответила Элси.
– Почему ты всегда так?
– Как?
– Споришь! Ты вечно споришь. Нет бы просто расслабиться.
– Если б я просто расслабилась, тебе это не понравилось бы.
Он рассмеялся.
– Да, может быть. Может быть.
Он обнял ее за талию, и они пошли в парк. С минуту оба молчали. Слова Карла напомнили ей неловкость их первой встречи: между ними тогда пробежала искра, но говорить им было не о чем.
–Я тут кое о чем подумал,– начал Карл.– Ты еще меня любишь? Не смейся, блин! Ты же знаешь, как бывает в кино. Парень гуляет с девушкой, развлекает ее по-всякому, двадцать минут – и она уже в него втюрилась. Тридцать максимум.
– Это кино. Там все быстрее, чем в жизни.
–Да знаю я, знаю. Я лишь хочу сказать, что, наверное, мог бы сказать тебе то же самое. Если бы у меня была возможность, ну, знаешь, подумать, подготовиться как-то. Я потому и спрашиваю.
Прежде ей никто такого не говорил. Жаль, что Карл такой Карл и другим не будет.
– Ты хочешь знать, начинать ли тебе готовиться?
– Точняк!
В дальнем конце дороги показались фары, два круглых желтых глаза. Машина сбросила скорость, Элси напряглась: вдруг знакомые. Но пронзительный свист и взрыв грубого хохота развеял ее опасения. Карл как-то сник, и лишь когда машина отъехала на безопасное расстояние, крикнул вслед:
– Мудаки!
Они остановились, Карл повернулся к Элси.
–Это потому что фигура у тебя отпад. Рядом с тобой, наверное, все время кто-нибудь тормозит.
–Только если я иду с каким-нибудь слабаком.
–Видишь! Вот ты опять. Опять споры. Опять враждебность. А я ведь просто пытался сказать тебе что-то приятное.
– Ничего себе ты изъясняешься. Неужели купил словарь?
–Нет! Я, блин, вообще-то умный. Не глупее тебя. Понятия не имею, чего ты все время ко мне цепляешься.
На противоположной стороне улицы лиса перепрыгнула через изгородь и скрылась под калиткой чьего-то сада. Проехала машина, на этот раз медленнее, как будто водитель силился прочитать уличный указатель.
Элси молчала. Карл снова заговорил:
–Курить будешь? Нас с тобой занесло куда-то не туда. Давай начнем сначала. Я хочу с тобой кое-что обсудить. На этот раз по-настоящему. Я тут придумал одну вещь.
Сигарету она взяла, но, когда он потянулся к ней с зажигалкой, шлепнула его по руке. Неужели этот мальчишка правда в нее влюблен? Быстро же она его покорила.
– Говори уже, – сказала Элси.
Карл ухмыльнулся.
– На, тебе пригодится.
Он сунул ей в руку мобильник. Потертый, батарейка примотана скотчем, а когда Элси большими пальцами нажала на кнопки, они защелкали.
Но квадратный экранчик ожил, загорелся.
–Оставь себе,– сказал Карл,– а мне дашь кое-что взамен. Баш на баш.
Что именно, спросила Элси.
– Кое-что, с чем ты никак не можешь расстаться.
Наконец-то Карл сказал что-то, что ее удивило.
– Ты хочешь дедов камушек? Но у меня его нет, папа выкинул его…
– Нет, детка. Кое-что другое. Такое, что можешь дать только ты.
* * *
В день своего исчезновения Элси прибыла в школу перед самой утренней регистрацией в половине девятого, отметилась как присутствующая, и ей не поставили красную точку за опоздание. Однокашницы и учительницы подтвердили, что на первых четырех уроках она была. На перемене в одиннадцатом часу Элси сказала Мередит, что чувствует себя плохо и пойдет к медсестре. Вернувшись в класс, сообщила, что медсестра позвонила ее матери и та за нею приедет. Это была ложь, Ханне никто не звонил. Да и за работу медсестра, поглощенная личной драмой (ее жених оказался женат), принялась только в полдень. Ее дверь все утро была заперта, а днем ученицы cтолпились у кабинета, чтобы выяснить, действительно ли оттуда доносятся всхлипы.
Когда перемена закончилась и весь класс направился в блок С на двойной урок французского, Элси ушла в туалет в длинном коридоре, где пряталась следующие полтора часа. В кабинке она сменила школьную форму
