Заднесельские оскорёнки - Александр Владимирович Быков
«Вечерина, вечерина, не свеча горит – лучина,
Не лучина – керосин, кого надо – пригласим».
Начинается своеобразное соревнование, кто кого перепоет:
«Голубые глазки злые, карие – лукавые,
У моего милого черные – любимые самые»,
– начинает девушка.
«Попил пива, попил я, попил бы столового,
Полюбил бы я тебя, ты не чернобровая»,
– задорит в ответ девушку парень.
«У меня миленок есть, носит шапку на бочок.
Я на шутку подмигнула – подскочил, как дурачок»,
– обостряет тему его товарка.
«Сапоги, сапоги, сапоги с калошами
У милашки у моей зубы как у лошади»,
– быстро отвечает парень.
Девушке обидно и вслед парню летит новая частушка:
«Катаники серые, волосья кудреватые.
Ты сидел бы на печи, чучело горбатое».
Так препираться пары могут достаточно долго, и, наконец, кто-то из двоих идет на мировую, но очень своеобразно:
«Ой, миленький, косорыленький,
Пара, пара нас с тобой, косорылый да рябой».
Парень отвечает уже более миролюбиво:
«Акулина Саввишна! Уважать то станешь ли?»
Девка, решив, что ее взяла, продолжает:
«Стану, стану, милый мой, тебя березовой метлой».
И тут же, не дав парню опомнится, снова начинает с ним мириться:
«Не кури милый сигару – голова болит с угару.
Не пей, Колечка, вина, послушай девушку – меня».
Парню нравится новая, более нейтральная тема и он дает ей ход:
«Я не буду больше пить, буду денежки копить.
Пятачок в сундучок, восемь гривен в кабачок».
«До чего мальчишка допил, до чего и догулял
Только вышел на крылечко, черт старухой напугал»,
– не уступает парню девка.
Тому только это и надо, пошла хмельная похвальба:
«Меня резали ножами – я рево́львер заряжал.
Прострелили буйну голову – и то не убежал».
«Экой милый у меня. Дорогой не пьет вина,
Табаку не куривал, без калош не гуливал»,
– снова меняет тему девушка.
«С неба звездочка упала на стеклянный на завод
парень девушку не любит, за рогульку продает»,
– поет Устьянскую частушку кавалер, все видом показывая, что девушка ему не дорога.
Та немедленно отвечает тем же:
«Как по Кубине реке ехал милый в доннике.
Поварешкой правился – всем девицам нравился».
Парень решает попугать девушку и начинает рекрутскую частушку:
«Все я думал, не забреют, по беседам похожу.
У милашки фартук новой – на коленях посижу».
На этот случай у девушек всегда есть припасенные истории:
«Дура с рекрутом связалась, рекрут просит на вино:
«Пойду лягу под машину, помирать-то все равно».
В этой теме много трагического, хотя рекрутчина была отменена еще в 1874 г., но призывников-новобранцев в деревне по-прежнему величали рекрутами. Страх перед тем, что миленок не вернется со службы, был велик, и многие девушки предпочитали не связывать себя отношениями с призывниками. Конечно парням, которые попадали под призыв, было обидно и в ответ звучала новая припевка:
«Вы не пойте петухи, не кудахте куры.
Не гоняйтесь за ребятам, Заднесельски дуры».
Это была уже большая обида, на которую следовало дать достойный ответ:
«Я сегодня ввечеру пойду гулять к учителю,
учитель-то молоденький, его зовут Володенькой».
Разозленный парень встает и выходит из избы, прокричав на прощанье:
«По деревенке пройдем, папиросочку зажжем,
Мужики заматюкают, всю деревенку сожжем».
Оставшись в одиночестве, девушка продолжает петь, правда уже на другие темы:
«Сошью юбку с волано́м, а другую на меху,
Одного люблю исправно, а другого для смеху».
«Я надела платье черное, какую черноту,
Попадаю за учителя в какую чистоту».
«Попадать» – выходить замуж. Брак с учителем – мечта деревенской девушки, ведь тогда она становится почти барыней, будет носить не сарафаны с фартуками, а городские платья:
«Я сидела под окошком, шила платьице с горошком,
Три оборочки на ряд для хорошеньких ребят».
Деревенские сарафаны к 1911 г. в Заднем вышли из моды, уступив место городским фасонам, традиционный наряд носили только в дальних деревнях. Новое, покупное, требовало денег, которые приходилось просить у родителей:
«Попросила я у тятеньки суконного пальта,
Посулил родимый батюшка ременного кнута».
Как же не горевать по такому поводу:
«Сидит девушка на кухне, плачет глазоньки подпухли
дайте перышко мне в руки – напишу письмо от скуки».
Ответы, особенно от кавалеров, находящихся в дали от дома, зачитывали до дыр:
«Есть от милого письмо, от маменьки скрывается.
В черной юбочке в кармашке пять раз в день читается».
Не зря Мерцалов дарил заднесельским детям новое здание школы, грамотность в селе повысилась, это открывало новые перспективы:
«У нас то есть в селе – новое правление
Дай бы господи далось милому ученье».
Иногда, разругавшись с кавалером, девка видела его измену и очень страдала по этому поводу:
«Погасите эту лампочку – невесело горит,
Разведите эту парочку – бессовестно сидит».
Или еще, уже в отчаянии:
«Поедем, девушки, домой, а то я насиделася
Моего милого нет, на ваших нагляделася».
А вот частушка девушки, которой есть из кого выбрать кавалера:
«Как от сердца от души, четыре парня хороши
Коля по богатее, Сережа – тороватее,
Федя поспесивее, Володя всех красивее…»
