Собиратель историй - Иви Вудс
— Я не прятала у себя в диване парня, которого разыскивает полиция, если ты об этом, — фыркнула я. Когда молоко начало закипать, я сняла его с огня и насыпала какао-порошок.
— Ага, ты просто бегаешь по округе в поисках лепреконов, — парировал Падди. Он принял дымящуюся чашку из моих рук и подул на какао.
— Не смейся надо мной, Падди, ты же знаешь, я это не люблю!
Когда-то он поверил мне насчет Милли, но со временем стал менее чувствительным и теперь считал все это «детскими сказками».
— Я вовсе не смеюсь, а хочу, чтобы ты поняла. В мире происходят намного более важные вещи, Анна, нельзя же всю жизнь витать в облаках.
«А что в этом плохого?» — хотелось спросить мне. Вот Гарольд, например, ничуть не страдает. С другой стороны, он, конечно, мужчина, к тому же имеющий средства, а не дочь бедного фермера. Он может поступать, как ему заблагорассудится. Я молчала, потому что знала, что пытается сделать Падди — закалить меня перед лицом большого страшного мира. Разумеется, он делает это раздражающе-покровительственно, как и полагается старшему брату. Как будто он знает мир лучше моего. Как будто я не осознаю, как несправедлива может быть жизнь.
Я решила сменить тему.
— А ты ухаживаешь за кем-нибудь, Падди? — поинтересовалась я, дуя на какао, чтобы остудить его.
— Так я тебе и сказал! — фыркнул он, чуть не подавившись напитком.
— Ну, а вот я знаю, что кое-кому ты очень нравишься!
Я знала кое-что, чего он не знал, и потому вела себя самодовольно. Только в этом разговоре не было никакого смысла, если Падди не подыграет. Повисла пауза, потом я продолжила:
— Хочешь знать кому?
Падди отлично играл в карты, и никто никогда не мог сказать, блефует он или нет.
— Это Тесс, — наконец выложила я, не в силах больше держать язык за зубами. Он продолжал смотреть на огонь, ничем не выдавая своих эмоций. — Так что? Она тебе нравится?
— Так я тебе и сказал, — ухмыльнулся он и поднялся, собираясь идти спать.
Глава 22
8 января 2011 года
— Джек, — сказала Сара, и его имя прозвучало как тайна, которую она долгие годы хранила в себе. Все тело сковало льдом, стоило ей увидеть на экране его номер.
— Привет. Я просто звоню узнать, все ли у тебя в порядке. Меган сказала, ты поехала в Ирландию… — Он не закончил фразу, явно ожидая объяснений.
— Да, — только и смогла выдавить Сара. Нелегко объяснить, как ее забросило на другую сторону Атлантики, да и с чего она должна это делать? Сара устала от попыток выглядеть нормальной в глазах других людей. Она решила просто говорить как можно меньше.
— Да… По правде говоря, у меня все в порядке.
— Оу.
— Ты, кажется, разочарован этим фактом. — Сара вдруг ощутила острое желание поругаться с ним, черт знает почему.
— Господи, Сара, я просто… волновался, вот и все. Я по-прежнему забочусь о тебе, и это нормально, не так ли?
Сара опустила голову, стараясь унять внезапно накатившую тоску. Забота Джека ощущалась как палка, которой она сама себя била. «Посмотри, какой он добрый и заботливый, разве этого недостаточно?» — корила она себя. Однако теперь время и расстояние открыли ей правду: его «забота» душила ее. Ей не хотелось, чтобы он свысока рассуждал о причинах ее внезапного бегства в Ирландию, — кажется, она как наяву слышала его покровительственный тон, подразумевающий, что без него она не справится.
— Я не знаю.
— Ну… ладно.
Он был измотан, это чувствовалось. Как правило, манеры мистера Славного Парня в любом споре выбивали Сару из колеи, она позволяла себя уговорить, принимала тот факт, что сама во всем виновата, что она должна измениться, стать лучше, просить прощения. Может, она слишком боялась потерять его. Но в итоге Сара понесла куда более серьезную утрату, и одобрение Джека теперь не имело для нее такого значения, как раньше.
— Поздно спрашивать, в порядке ли я, Джек. Я уже давно не в порядке. Но ты ведь не хотел слышать об этом? Ты думал, что, избегая меня, можешь забыть о том, что случилось?
— Сара, милая, я не имел в виду… — Он осекся и тяжело вздохнул. — Слушай, вали все на меня, если тебе так легче, но не забывай: ты сама отгородилась от меня.
— Я отгородилась?! Ты разве не помнишь, что сказал мне, когда я вышла из больницы? Что тебе хватает своего горя, что, если навалить сверху еще мое, будет чересчур! Кто вообще такое говорит, Джек? Своей собственной жене! Я два года не показывала тебе, как мне больно, потому что боялась, что ты расстроишься! Мы должны были пережить это вместе, но ты бросил меня, и за это я тебя никогда не прощу!
Сара не осознавала, что кричит. Ее трясло, но она чувствовала облегчение оттого, что наконец-то сказала ему правду — хоть их и разделяли тысячи миль.
Джек молчал так долго, что она уже подумала, будто он повесил трубку. А потом он проговорил хриплым, почти неузнаваемым голосом:
— Ты не единственная, кто кого-то потерял! — и отключился.
* * *
Сару все еще трясло, когда она добралась до магазина. Крепкие напитки тут не продавались, поэтому она купила две бутылки белого и пачку сигарет.
— И еще вот эту коробку шоколадных конфет, — попросила она девушку, которая, стоя за прилавком, укладывала в пакет все для Вечеринки Жалости к Себе Сары Харпер.
— Сдачи не надо? — уточнила продавщица.
— Что? Почему?
— Ну, знаете, Новый год. Большинство отказывается от сдачи в честь праздников, — она отсчитала Саре монетки.
— Ну, а я не большинство, — проворчала Сара. Она содрогнулась, на секунду увидев себя глазами этой девушки: сварливая женщина средних лет, у которой на плечах все тяготы мира. «К черту все! Почему я должна из кожи вон лезть, чтобы понравиться людям? Они не знают, через что я прошла, и, если уж начистоту, их это не касается!»
Вечерние сумерки — постоянное состояние Ирландии в январе — окутали ее по пути обратно в дом Батлера. Облака висели так низко, что казалось, будто от головы до неба каких-то жалких пять футов. Машин на дороге не было видно, и Сара, открыв бутылку, сделала большой глоток. Затем сорвала с пачки сигарет целлофан и вытащила одну губами, как лошадь, выискивающая кусочки сахара на ладони. Сара не курила со времен колледжа, но внезапно организм отчаянно потребовал никотина. Первая затяжка
