Собиратель историй - Иви Вудс
Она прошла в гостиную, но лучше не стало: здесь пахло вчерашним пеплом, остывшим и немного влажным. Январь вступил в свои права, и впервые с тех пор, как прилетела в Ирландию, Сара ощутила страстное желание вновь оказаться дома. Бутылка вина, о которой она изо всех сил старалась не думать, звала из кухонного шкафчика. Вялая попытка проигнорировать знакомое влечение и убедить себя, что ей это совсем не нужно, не увенчалась успехом: Сара налила большой бокал вина и, не отходя от стола, выпила половину. Сердце все еще колотилось; сделав очередной глоток, она долила бокал доверху. Погладила кончиками пальцев «Справочник фейри», лежавший на кухонном столе, но брать не стала: сейчас ей не хватило бы терпения просто сидеть и читать. Поэтому Сара отыскала скетчбук и карандаш.
— Ну что ж, — сказала она, усаживаясь за стол, и добавила голосом своей старой учительницы рисования из Бостона: — Никто не выйдет отсюда, пока не перенесет эту комнату на бумагу.
Скользя кончиком карандаша по листу, она изучала гостиную, вырисовывала дверную раму, фиксировала изгибы плинтусов под потолком. Мягким карандашом она обозначила контуры и формы, а более твердым — тени и границы. Ей вспомнилось, что им рассказывали на уроках рисования: правое полушарие мозга работает как взгляд художника. В отличие от левого полушария, оно не сковано логикой, необходимостью облекать мысли в слова, только интерпретирует формы, перспективы, пространственное восприятие. Благодаря вину Сара чувствовала себя легко и раскрепощенно. Постепенно она все больше и больше отдавалась творчеству, а это было дано далеко не каждому. Отец был таким же. Он забывался на целые часы, и матери приходилось сердито звать его домой на ужин, как ребенка. Но в этом-то и была прелесть погружения в творчество: ты возвращался к тому детскому состоянию ума, в котором тебя интересовало лишь то, что есть здесь и сейчас. Где эта линия пересекается с этой кривой? Как одна форма перетекает в другую? Сейчас Сара могла ответить лишь на эти вопросы.
Она даже не заметила, как догорела свеча и взошло солнце. Казалось, пока она рисовала, сменилось время года и в Торнвуд пришла весна. Тревога осталась в прошлом, и она поняла, что так и не допила вино. Сара не могла припомнить, когда в последний раз настолько отдавалась творчеству. Она прислонила рисунок к вазе на столе и отступила на шаг, чтобы окинуть взглядом работу. Она почувствовала что-то вроде удовлетворения собой. Над головой загудели трубы с горячей водой. После двух сеансов холодного душа, разбавленных одним обжигающим, Сара в полной мере ощутила, как сильно ушла в себя, вспомнила, как важно не только погружаться в это состояние, но и выплывать из него.
Прежде чем выйти из дома, она с новыми силами, как обычно, проверила мышеловки. Пора было признать: она просто подкармливает мышь — кусочек шоколада снова исчез. Сара улыбнулась, сунула блокнот в рюкзак и решила выжать максимум из посетившего ее желания творить.
Она отыскала идеальное место, откуда открывался вид на деревню. Церковный шпиль, красивые уличные фонари, а позади — деревья, небо, облака. Справа из-за кромки леса выглядывала темная крыша Торнвуд-хауса, и даже в этот солнечный день особняк казался заброшенным. Сара принесла из дома плед и уселась на траве. Пожалела, что не взяла с собой акварельные краски, — пейзаж располагал. Придется обойтись углем. Сара только начала набрасывать линии, обозначая границы, как ее отвлек чей-то голос.
— Здорово, — сказал Оран, склоняясь над ее плечом. — Извини, ты, наверное, не любишь, когда люди смотрят на твои неоконченные рисунки.
— Все в порядке, я не против, — соврала Сара. — Что ты здесь делаешь?
— О, да просто… проверял кое-что.
Она склонила голову, показывая, что ни на секунду ему не поверила. Оран явно пришел сюда загладить вину.
— Отсюда открывается отличный вид на деревню, — сказал он, окинув взглядом горизонт.
Сара убрала карандаши и уголь в сумку, и Оран снова принялся извиняться за вторжение.
— Ничего страшного, я все равно собиралась уходить. Может, на улице и солнечно, но все равно чертовски холодно, и никакая одежда не спасает!
У нее вошло в привычку, собираясь на пленэр, надевать как минимум два слоя всего — от носков до перчаток.
— Слушай, я не должен был наезжать на тебя тогда в лесу. Откуда тебе было знать…
— Все в порядке, Хейзел объяснила. Я сожалею о твоей утрате. — Сара посмотрела ему прямо в глаза.
— В следующем месяце будет семь лет, — с трудом проговорил Оран, глядя в никуда.
Сара думала, что уж она-то должна знать, что говорить в таких случаях, но слова не шли на ум.
— Как бы там ни было, я хотел сказать — извини. — Оран потер затылок. — Ладно, мне пора идти.
На этой ноте им полагалось расстаться, но Сара почему-то не хотела, чтобы он уходил.
— Вообще-то я надеялась, что ты сможешь оказать мне одну услугу.
— Что ж, я тебе задолжал. — Оран широко улыбнулся. Прежде он прятал эту улыбку, и Саре было приятно ее увидеть.
— Э-э-э, ну, в каком-то смысле. Я надеялась поближе посмотреть тот старый особняк, Торнвуд-хаус. Конечно, это закрытая территория, но я подумала, что для парня с твоими связями… — Сара оборвала себя. Почему-то она принялась чуть ли не в открытую флиртовать с Ораном и теперь изо всех сил пыталась прекратить это.
— Это частная территория, знаешь ли. — Он поскреб щетину на подбородке и печально покачал головой. — Далеко за пределами моей юрисдикции.
Сара закатила глаза, встряхнула плед и, сложив его, убрала в рюкзак.
— Но раз просишь ты, я думаю, я могу… — продолжил Оран.
— Ой, хватит отговорок! Вот, возьми! — перебила Сара, впихивая ему рюкзак.
Они неторопливо зашагали по дороге и вскоре добрались до ворот Торнвуд-хауса. Сейчас Оран казался совсем другим, не таким печальным, каким выглядел в первый раз. Он цеплялся за болезненные воспоминания о прошлом или просто не допускал в свою жизнь счастья? Сара задумалась, не производит ли она подобное впечатление на окружающих, но тут же отогнала эту мысль.
Огромный висячий замок скреплял старую ржавую цепь, обвивавшую ворота, как змея. Оран взялся за него и приподнял, словно оценивая вес, а потом повернулся к Саре и совершенно бессмысленно сообщил:
— Заперто.
— Я вижу, — ответила она, чуть улыбаясь.
— Ты хорошо лазаешь по стенам?
— Забавно, что ты спросил! Я ведь три года подряд становилась чемпионкой Массачусетса по скалолазанию!
— Между
