Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

который в этом деле блестяще справляется со своим ремеслом. Я не вижу причин менять его на кого-либо иного, пусть даже этот «кто-либо» является принцем крови. В этом смысле вы с ним схожи, но не более того. Мне успели доложить, что вы не очень-то сильны на ложе любви, к тому же нет никакой гарантии в том, что вы не привезли с собой из Франции заразную болезнь. Я люблю герцога Бретани и в силу вышесказанного мною не желаю ему изменять. Другого ответа для вас у меня не будет.

Удрученный непривычным для него оборотом дела, герцог Орлеанский надумал «переключиться» на супругу кузена, которой было около тридцати. Он стал делать ей двусмысленные, а потом и вовсе прозрачные намеки на близость. Однако после ответа герцогини у него пропало всякое желание возвращаться к этой теме.

— Очаровательный наглец, — сказала ему Маргарита де Фуа, — спрячьте поглубже в штаны то, что висит у вас между ног, не то я прикажу заплечных дел мастеру мессиру Карбону укоротить ваше мужское достоинство вполовину. Если и это не поможет, вы лишитесь и оставшейся части, и то, что составляло ранее вашу гордость, обернется вашим позором. Впредь не забывайтесь, не то я расскажу обо всем супругу, в лице которого, надо полагать, вы вовсе не желаете иметь смертельного врага.

Людовик Орлеанский приуныл, но ненадолго. При дворе кузена хватало продажных и иных, не отягощенных непорочностью дам, и он собирался уже приступить к действиям в этом направлении, начав дарить нехитрые драгоценности, но тут, во время игры в шахматы, услышал мудрый совет из уст своих соратников.

— Стоит ли тратить время на подобные развлечения, принц, — произнес сидевший напротив Лонгвиль, — если его можно и даже нужно посвятить делам куда более важным?

Ла Кудр поддакнул:

— Вместо того чтобы швырять самоцветы направо и налево, одаривая ими не первой свежести развратниц, не лучше ли сложить их к ногам всего-навсего одной овечки, которая может сделать для вас больше, чем все эти напудренные куклы в кринолинах?

Поглощенный игрой, принц слушал вполуха. Потерев рукой подбородок и не сводя глаз с клетчатого поля, он с досадой ответил:

— Несмотря на то что играете вы слабо, Дюнуа, мне никак не удается объявить вам мат.

— Вы объявите его королю Франции, точнее, его сестре, когда станете хозяином Бретани.

Герцог оторвал взгляд от поля:

— Но у нее есть хозяин, а скоро будет и хозяйка, его дочь Анна.

— Она не сможет править одна, ей нужен будет супруг, который путем такого брака станет владеть Бретанью.

— При чем же здесь я?

— Этим супругом не только можете, но и должны стать вы, принц.

— Я? — Герцог хмыкнул. — Да ведь она еще малышка. Что я буду делать с ней в постели?

— Вас выведут из такого затруднения другие женщины.

Людовик задумался, подперев голову рукой и рассеянно глядя на фигуры.

— Но для этого мне придется уговорить кузена, — возразил он, — и у меня есть основания полагать, что он не даст согласия на помолвку. Он в конфронтации с домом Валуа, ему ли брать в зятья столь яркого представителя нашего семейства?

— Вы рассорились с регентшей, это ли не служит доказательством того, что вы являетесь лидером оппозиционной партии? Сомнения в этом возникнуть не должны, ибо наши люди, как вам известно, перехватили гонца, которого регентша отправила с письмом к вашему кузену. Это письмо, попади оно герцогу в руки, стало бы для вас серьезным препятствием на пути к достижению цели. Но теперь его нет, и Франциск вам вполне доверяет.

— Однако у него немало кандидатов в зятья, среди них даже Максимилиан.

— Охотников до Бретани много, почему бы вам не оставить их с носом? Ваша задача, принц, в том и состоит. Устройте помолвку с девочкой, но для начала вам придется завоевать ее доверие, которое не замедлит себя ждать, едва вы станете задабривать малютку подарками. Дети так любят все интересное и блестящее: бусы, сережки, колечки… ну и, разумеется, красивые платья на зависть подружкам.

— Что касается вашего брака с Жанной Французской, — прибавил Ла Кудр, — то не стоит вам объяснять, что рука Рима воистину творит чудеса.

Герцог задумался, затем пробормотал:

— И в самом деле, на кой черт мне эта уродина?

Глава 13

ТЮДОРА МНЕ, ТЮДОРА!

Тем временем в Лондоне происходила несколько иного рода беседа все о той же Бретани. Ричарда III беспокоил последний Ланкастер, который мог предъявить претензии на трон. Только убрав его со своего пути, последний Йорк обрел бы душевное спокойствие.

— Ну что там Франциск? — спросил он у посланца, только что вошедшего к нему с докладом. — Долго этот упрямец будет противиться моему желанию?

— Он отказывается выдать Генриха Тюдора, — ответил посланник. — Того я, кстати, не видел в Нанте. Полагаю, Валуа держит пленника в каком-либо своем замке, возможно, в Ренне.

— Отказывается? Или утверждает, что этого нищего правнука Карла Безумного вообще нет на полуострове?

— Этого не может быть, ваше величество. Тюдор, как вы верно изволили заметить, беден и живет на те средства, что выделяет ему на жизнь Франциск Бретонский.

— Из этого следует, что герцог не желает выдавать пленника. Его не останавливает даже то, что он рискует обрести врага в моем лице. Каковы же мотивы его столь странного поведения? Зачем ему нужен изгнанник? Нетрудно догадаться: получив от хозяина войско, потомок внебрачного сына Екатерины Французской вновь двинет его на Англию, то есть на меня. Цель известна — сесть на трон. Во избежание этого я первый нападу на Бретань, имея свою цель — уничтожить Тюдора. Нападение — лучший способ защиты. Если это предприятие потерпит крах, у меня останется единственный выход: убрать Елизавету, дочь Эдуарда Четвертого, на которой мятежный Ланкастер обещал жениться, ибо лишь в этом случае парламент признает законными его права на престол.

— Осмелюсь дать совет, государь, — произнес посланец. — Вместо нападения на бретонского правителя, не лучше ли завести с ним дружбу? Тогда, можно быть уверенным, герцог выдаст вам Тюдора.

— Дружбу? Но как? Ведь мы враждуем. Как перейти из одной крайности в другую? Вот если бы породниться с ним, взяв в жены одну из его дочерей! Но он поймет, для чего мне это нужно, и не даст согласия. Ланкастер надобен ему; куца милее Франциску иметь своим соседом того, кто многим ему обязан, нежели того, кто вначале угрожает ему войной, а потом идет на хитрость, предлагая обвенчаться с его дочерью.

— Тут есть над чем поразмыслить, государь. К тому же у герцога гостит нынче его