Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

из аббатства Сен-Жермен вместе с Николь де Водемон. Едва мы оказались напротив того места, где сгорели недавно три дома, как увидели, что опрокинулась телега с каким-то добром, ехавшая навстречу со стороны Шатле. Видно, лошадь попала копытом туда, где прогорели доски на мосту, и повалилась набок, потащив за собою и телегу. Девочка, которая сидела в ней, — ей лет восемь-девять, не больше, — не удержалась и полетела вниз. Возница растерялся, потом, опомнившись, побежал к набережной, должно быть, собираясь с берега лезть в воду. Но он не успел бы: девочка, побарахтавшись, уже пошла ко дну. Да, я тебе не сказала: нас сопровождал всадник. Увидев, что случилось, он мигом соскочил с коня и без раздумий прыгнул с моста. Мы вышли из кареты и стали наблюдать, что же будет дальше. С минуту или две наш кавалер то показывался на поверхности воды, то вновь исчезал в глубине. Наконец он вынырнул и поплыл к берегу; одной рукой он держал девочку. А отец — как оказалось, он и был возницей — только еще подбегал к набережной. Словом, малютку удалось спасти. Не догадываешься, кто этот всадник?

— Да ведь ты уже сказала. Но что же дальше?

— Отцом ребенка оказался глава цеха булочников Парижа — Ришар Лесер. Вообрази, как благодарен он был всаднику. Мне стало интересно, куда они после этого пойдут. Они поднялись на мост и подошли к нам. Отец стал уговаривать нас отпустить нашего провожатого с ним: его дом совсем недалеко, а спасителю девочки необходимо как можно скорее обсохнуть. Мы согласились: в самом деле, до Лувра еще довольно далеко.

— Любопытно, куда же они потом направились?

— С моста они вскоре повернули на улицу Ласточки. Позже я узнала, что этот булочник живет на улице Крысоловки с женой Ангеликой и пятерыми детьми. Так вот, он — один из тех, кто на Генеральных штатах будет представлять третье сословие. Думаю, ты догадываешься, что Этьен де Вержи немедленно навестил своего хорошего знакомого; тот, обрадовавшись случаю отплатить за добро, конечно же, сделает то, о чем попросил его всадник с моста Святого Михаила.

— Как, однако, удачно все складывается, Катрин! Правда, делегатов очень много, да еще духовенство. Но святые отцы хорошо слышали и даже записали последнюю волю умирающего короля. Господь не позволит им совершить святотатство. Пред ликом Его осмелятся ли они уверять, что им об этом ничего не известно?

— Будем надеяться и ждать, моя дорогая. Веришь ли, как хочется утереть нос этому вертлявому недоноску.

— Катрин!

— Кого ты любила столько лет, да еще и безответно! Да, когда-то это вносило в твою душу тихий покой, а сейчас должно вызывать бурный протест. Хорошо, что твой родич не отвечал тебе взаимностью: черт знает до чего могла бы дойти любовь с таким типом.

— Увы! — тяжело вздохнула Анна де Боже. — Кажется, ты права.

Вечером того же дня герцог Орлеанский во главе небольшого войска подъехал к стенам Амбуаза. Обнаружив, что ворота заперты и узнав, что его не собираются пускать в город, он злобно вскричал:

— Кичливая кобылица! Она все знала, ей донесли!

К нему подъехал Рене Алансонский, вздыбил лошадь:

— Ей не уйти от нас! Скоро заседание Штатов. Полюбуемся, как ей дадут пинка под зад, и они с муженьком полетят, роняя по дороге перья, в свое графство.

— Будь проклят этот старый болван! Видно, сам дьявол надоумил его плести перед смертью всякий вздор.

— Правда на нашей стороне, принц! И да будет с нами Бог! Не далее чем через два-три месяца жители Амбуаза поплатятся своими головами за оказанное сопротивление законному регенту Франции.

— А пока разобьем лагерь: не ехать же обратно в ночи. Утром, если эта ослица не передумает, уберемся отсюда.

Стоя меж зубцов одной из куртин замка Амбуаз и глядя на этих двоих, Рибейрак изрек, обращаясь к Этьену:

— Вот оно, начало конца любви той, которая в своем воображении долгие годы видела на супружеском ложе вместо мужа своего троюродного дядю.

— Его отец, герцог Карл, был порядочным человеком; из сына, как выяснилось, выросла большая дрянь. Впрочем, ходят слухи, что его отцом является кастелян.

— Мария Киевская была отъявленной потаскухой, коли задрала ноги перед слугой. Ныне никто не позарится на ее обвислую грудь и впалые щеки.

Как уже стало ясно, вокруг герцога Орлеанского по большей части увивались лицемеры и подхалимы; остальные — в силу родства или давней дружбы. Те и другие думали примерно одинаково: король юн, царствовать станет не скоро; какими-то еще окажутся блага будущего; не разумнее ли пользоваться настоящими? Заседание Штатов не за горами, и, конечно же, регентом объявят первого принца крови.

Рассуждая подобным образом, двор Людовика Орлеанского двинулся вслед за своим повелителем в замок Блуа — величественный и красивый, не то что Плесси, где только и мог жить что выживший из ума король. Герцог развлекался: выезжал на охоту, устраивал турниры, давал балы, аудиенции, уже чувствуя себя главой правительства; все так же бражничал в окружении любимчиков и разного рода ловкачей, но в то же время держал руку на пульсе событий при помощи разосланных во все концы агентов.

Со своей стороны Анна де Боже понимала, что эта маленькая победа над герцогом Орлеанским — временная и пока что ничтожная. Ему ничего не стоит набрать войско и штурмом овладеть амбуазским замком. Только легитимность ее правления заставит принца не предпринимать такого шага, а это уже зависело от Генеральных штатов. И она с нетерпением ждала начала января: на пятое число было назначено заседание, на котором, помимо означенных лиц, должны были присутствовать представители всех французских провинций.

Глава 9

ТРЕТЬЯ ПОБЕДА МЭТРА ЖАКА КУАТЬЕ

Созыв Генеральных штатов во Франции — событие необычайной важности. Облечь властью того или иного представителя правящей династии — острый момент в истории государства. Как правило, основной функцией Штатов являлось вотирование налогов, иными словами, принятие голосованием определенного постановления. В данном случае сей пункт должен был рассматриваться применимо к одному из кандидатов. Последний обязывался безоговорочно выполнять вынесенную резолюцию. Но кто он, этот последний: дочь короля или его троюродный брат? Женщина или мужчина? Графиня Анна де Боже или герцог Людовик Орлеанский?

Кроме того, и это уже воистину вызывает удивление, сформировалась еще одна камарилья, лидеры которой имели дальнее родство с династией Валуа и тоже рвались к власти. Их двое: герцог Жан Бурбонский (который непонятно каким образом окажется в регентском совете) и герцог Рене II Лотарингский из рода Валуа-Анжу, чьим пращуром был король Жан II Добрый. Эти