Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко
Ритка прожила полную козью жизнь. Я не знаю, есть ли рай для коз, но надеюсь, что есть.
Козлиная верность
А вы когда-нибудь слышали о верности коз? О любви, той, единственной, без которой и жизнь не мила?
Когда у Ритки родилась пятёрка козлят, мы четырёх продали, а козочку Егозу оставили себе. Через полтора года Егоза вымахала ростом с маму Риту. И мы привезли ей жениха. Ну, конечно, не только ей, стадо надо было обновлять. Жениха мы взяли в аренду и через месяц вернули его хозяевам. И тут такое началось!
Егоза отказывается есть, забивается в угол, кусается и орёт! Орёт так, что соседи с других улиц спрашивали, что мы с козами творим?
Прошёл месяц. Егоза похудела так, что рёбра выпирали. Олежка уже подумывал её зарезать. Мы вообще-то коз не резали, но здесь не было выбора ─ сдохнет же от голода! А понять ничего мы не можем… Ветеринар никаких заболеваний не нашёл, анализы ничего не показали.
И тут звонок от хозяев жениха-козла. Совсем загнулся парень, не ест, орёт, худеет, на коз не смотрит!
─ Ребята, что делать?
А что делать?
─ Невесту принять готовы? Приезжайте, забирайте!
Восемь лет Егоза и Чумак прожили вместе. С хозяевами мы подружились.
И они, и мы не могли понять, как такое могло случиться в козлином мире? Но, наверное, есть не только голубиная или лебединая верность. Есть и козлиная!
Если честно, то про своё козье царство я могу многое написать. О любви и жизни простых коз. И они тоже ─ двадцать лет моей жизни.
Обмен обязанностями
Когда мы с Олегом купили дачу в Капчагае, он стал нашим родным городом. Времена были сложные. В 90-е годы все хватались за любую возможность заработать. Дачники усиленно занимались ботаникой, не забывая животноводство. У каждого были куры, у многих ─ кроли. Некоторые держали свиней, коз, баранов и коров.
Но содержать и обихаживать даже одних коз ─ занятие трудоёмкое и затратное. Кому-то надо заниматься хозяйством, а кому-то зарабатывать на корма, которые дорожали каждый месяц. Чтоб скотина имела самоокупаемость, надо содержать ферму. Иметь постоянный рынок сбыта. Ни того, ни другого в нашей семье не было.
Олег устраивался на работы-однодневки. Платили мало и не всегда честно. Приходил домой, уставший, злющий. Какая там помощь по хозяйству? Поел ─ и до подушки бы доползти. Я злилась: надо ясли в козлятнике поправить, кроликам травы накосить, воды натаскать. Я же тоже не в фантики играла. Доила, кормила, потом с молоком на базар, с базара с полными сумками домой. Надо идти пасти. И опять кормить, поить, доить, варить.
Дома начались ссоры. Приехав в очередной раз к маме и бабушке, я жаловалась на Олега. Бабуля, выслушав мои гневливые речи, посоветовала:
─ Доча, а ты попробуй всё поменять!
─ Это как? Развестись что ли?
─ Нет, конечно! Олежка у тебя домовёнок. А ты ─ ну совсем не хозяйка. Домашние дела не для тебя. А Олежка по дому ─ мечта любой бабы! Только ты этого не видишь.
─ Какая мечта? Он приходит с работы никакой! И помощи от него ─ никакой. Деньги за молоко мы проедаем, покупаем животным еду ─ и всё.
─ Вот я и говорю, поменяйся с ним местами. Работу себе ты найдёшь. И если захочешь, то не одну. А Олежка, поверь, дома без тебя всё наладит.
Первый раз в жизни я послушала свою мудрую бабулю. Мама что-то пыталась сказать, но короткий взгляд бабы Ани заставил её промолчать.
Работу я, действительно, нашла, и не одну. Стоянки для машин росли, как поганки после дождя. Нужны были охранники. Олежка остался дома на хозяйстве. И вдруг дома всё наладилось. Олежка делал всё! Покормить, напоить всех, подоить коз, с утра, пока ещё не жарко, вывести их в поле. Привезти мне на работу молоко, и пока я сижу на базаре, приколотить, поправить, накосить, приготовить кушать, постирать, сделать уборку. И снова уйти пасти. А если я сутки на работе, то и подоить коз, и разлить молоко. Когда только успевал?
Товарки на базаре меня подкалывали:
─ Женька, ты колбасишься на двух работах, торгуешь на базаре, а мужик дома сидит! Гони его на работу! Мужик должен работать!
Конечно, должен. Но работа бывает разная! По мне, так я лучше вагоны буду разгружать, чем стоять у плиты или бегать с пылесосом. А вот Олежка, он был другой. Правильно сказала бабуля ─ «домовёнок».
Козы стали для Олега больше чем сельскохозяйственные животные. Он научился их доить, пасти и изучал характер каждой козы и козлёнка. Скарлетт помогала ему как могла и тоже училась.
Очень скоро в уходе за козляками моё участие было сведено к минимуму: ветеринарная и акушерская помощь. Мне оставалось только, тихонько подхихикивая, наблюдать, как сорокалетний мужик, нежно придерживая козленка, мурчащим голосом упрашивает того скушать ещё немного молочка! И ладно бы, один-два козлёнка. Были годы, когда козлят было и больше двух десятков.
Козлят мы продавали. Но здесь уже Олег сам решал, кому. Ездил, смотрел на будущие условия содержания, разговаривал. А потом, бывало, вдруг отказывал. Я удивлялась:
─ Олежа, в чём дело? Что, сарай не понравился?
─ Нет, люди. Им не нужны козы, им надо только продукт от них!
─ Олежка, так ведь скотину и заводят, чтоб иметь продукт!
─ Да, я согласен, но они их не любят! Давай подождём других покупателей.
Козы ─ епархия Олега. Ждём!
Олежик, закончивший ПТУ (так у сироты жизнь сложилась), был очень тонким психологом. Сущность человека он понимал после первых слов «Здравствуйте, хозяева!».
Представьте, сколько козочек вот так ушло от нас за восемнадцать лет. И с каждым новым хозяином Олег перезванивался. Не он звонил, а звонили ему. Кто с благодарностью, кто за советом. Когда Олега не стало, его телефон звонил ещё почти год.
Животные его обожали. Старенькая собачуля Айка до сих пор не даёт выкинуть остатки Олежкиного свитера, который он ей сам подстелил. А пожилого пастушьего пса и охранника Кузьму соседи не зря называют «Олегович».
Ну вот, хотела написать
