Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко
Реакция у Кузьмы ─ дай Бог молодому! Даже спросонок он знает, что делать. Кузька вскочил на лапы в тот момент, когда над ним проскакивала Панда. И выпучив глаза, в полудрёмном состоянии, понёсся большим кругом по участку. А сверху, как амазонка, обхватив лапами бока Кузьмы, неслась Панда.
Какое у них было выражение глаз и морд? Попробую описать.
Кузьма:
─ Куда бежать, кого хватать? Что за нафиг на мне сидит?
Панда:
─ Ой, мамочки, сейчас упаду!
Глаза у обоих, как плошки! Я, простите меня, ржала, как лошадь! До слёз и икоты.
Семья, очумевшая от жары, с удивлением наблюдала скачку Панды на Кузьме. На очередном вираже Кузьмы Панда свалилась в траву. Оба пришли немного обескураженные, и в полной непонятке ─ а что же произошло?
─ Ну, ребята, я вам этого объяснить не смогу. Только, Кузьма, ты в другой раз ложись поперёк дорожки! А ты, девчужина, смотри, куда летишь!
Ну, а что я ещё могла сказать моим детям?
Подношение
Я не знаю, от каких кошек набрались мои детки этому фокусу.
У меня выходной, спи ─ не хочу, но мои собачи весьма настойчиво просят проснуться. Уже в три языка началось утреннее умывание. Двое вовсю начали массаж рук и ног. Чайка, упёршись спиной в стенку кровати, всеми четырьмя лапами делает мне массаж спины. Остальные взглядом требуют скорейшего пробуждения.
Их восемь, я ─ одна. Супротив не потяну. Приходится вставать. Опускаю отмассажированные ножки с кровати, открываю умытые глазки, а челюсть отваливается сама по себе. На моих шлёпках и рядом лежат четыре, ну очень большие, дохлые крысы и пятая, живая, но слегка придушенная ─ так, чтоб не сбежала.
Заметив, что я увидела подношение, стая заволновалась. Поскуливают, улыбаются, счастливыми глазами ловят мой обалдевший взгляд. Чайка, Панда и Ряшка скачут всеми четырьмя лапами по кровати. Кстати, Ряшке на кровать ─ запрещено. Прим, простодушное дитя семи лет, пытается сунуть один из подарков мне в руку. При этом он так умильно просит принять его, что отказать ему невозможно.
Старушка Айка исполняет свой любимый танец «Похвали меня!». Люка и Лаки сдерживают ликование из последних сил. Только хвосты отбивают победную дробь по полу и глаза сияют, как искорки.
Кузьма сидит чуть в стороне, ему хоть и не по чину скакать щенком, но уши уплыли на затылок, а в радостной улыбке видны не по возрасту белые зубы, до коренных.
─ И вас с добрым утром! Я так поняла, мясом вы затарились? А зачем же мучить животное?
Стая, прекратив лыбиться и скакать, замерла.
─ Мам, за, что ругаешь?
Сидят, вывалив языки, думу думают. Полуживая крыса тем временем начала приходить в себя. Она мельче четырёх погибших. Думаю, крысёныш этого года.
─ Олухи, вам ребёнка не жаль?
Олухи опустили глазки в пол и виновато метут хвостами. Встала Люка, сделала шаг к крыске. Подошла, обнюхала, покатала носом. Посмотрела на меня. Вздохнула и, взяв крысятинку в пасть, сунула мне в руки:
─ Нянчись!
Крыска, оклемавшись, и поняв, что завтраком она не будет, заверещала и вцепилась мне в палец.
─ Ого! Для умирающей особи весьма напористо! Так, собачьи дети и моя любимая семья, удушенные «консервы» куда хотите, туда и девайте. А это чудовище надо из дома отнести. Она через месяц приведёт весь крысиный род с дач к нам на участок. Оно нам надо?
Нет, ну какая же я бяка! Дети старались, готовили мне подарок, так радовались, так надеялись, что мне понравится, что я оценю!
Пока я устраивала крысёшку в ящике, трупики у кровати исчезли. Обескураженная, обиженная семья кружила вокруг меня, низко опустив морды, не зная, что делать.
─ Ребята!
Уши, хвосты и морды взлетели вверх. Глазёнки загорелись любопытством.
─ Жарко? А давайте пойдём купаться на море?
Знаю я один заливчик, купальщики его не любят. Берег ─ острые камни, дно ─ тина выше колен и огромные водоросли до самой поверхности. Рыбаки тоже не очень жалуют этот заливчик, хотя там много рыбы.
Кузьма уже у калитки. Куда бы я ни пошла, при любой погоде, он пойдёт со мной и это не оспаривается. Остальные задумались. Они тоже знают этот заливчик, бывали. Но до него идти километров семь, если не больше. По открытой степи, под знойным солнцем и жаре плюс сорок.
─ Что, Кузьма, пойдём? Если не купаться, то зверёныша выпустим.
Кузьма подошёл к закрытому ящику. Обнюхал, тяжело вздохнул. И опять встал у калитки.
─ Пойдём уже! Скоро совсем пекло начнётся!
Далеко мы не пошли. Дошли до околицы и там выпустили счастливицу, оставив ей ящик. Лето в разгаре, детёныши всех и вся выходят, выползают в большой мир.
А у моих дурашек ─ все друзья, если не нападают. В противном случае ─ это наш участок! Кого они ещё притащат, чтоб пожелать мне «доброго утра»? Лишь бы не лягушек!
Срочно нужна кошка!
История с крысками на этом не закончилась. Прошло несколько дней и мои девчужины (парни в этом не участвуют), вместо задушенных крыс, притащили и выпустили в дом, не знаю сколько, живых крысок. Теперь у нас новая игра «Найди, поймай, поиграй, отпусти!»
Мне на глаза новосёлы не показываются. Но шуршание по углам, под кроватями, исчезновение некоторых продуктов и сторожба по закуткам девчужинами говорит о многом. А говорит о том, что надо заводить кошку. И не просто кошку, а такую, которая сможет заставить себя уважать восемь безбашенных собак, да ещё сумеет показать крыскам, что летом лучше жить на улице. Я бы взяла котёнка, маленького мурлыку. Но боюсь, что через месяц он будет спать в обнимку с собаками и крысами.
Пока я о своих желаниях не говорю. Но собаки ─ телепаты! Позавчера Люка, за шиворот, приволокла соседского кота.
Бедный домашний кот на минутку вышел погулять в сад, понюхать цветочки. Рыжий толстый Конан боится даже мух. А тут его притащили в самое логово чудовищ!
Конан, похоже, с того момента, как его притащили, даже шерстинкой не пошевелил. Люка, упарившись тащить этот рыжий мешок сала, бросила его на пороге комнаты, загородив собою путь к отступлению. Весь её вид говорил: «Лови крысок! Пока всех не изловишь ─ домой не отпущу!»
Конан, прикинувшись рыжим ковриком, похоже, даже не дышал! А как тут дышать, тем более шевелиться, когда над тобой стоят и пышут
