Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко
─ А, Женя, привет! Дай сотку, не хватает.
Тогда я могла добавить, чтоб хватило. Дала.
─ Ты Олежку там, за железной дорогой ищи. Он опять козам ликбез устроил.
Да, Олег на пастбище всегда брал книгу. И когда козы уже напасутся, он читал им вслух. Я как-то, подойдя тихонько, чуть не умерла со смеху. Козы лежат и внимательно слушают, а Олег с выражением, в лицах, читает им Булгакова. Всё стадо так внимательно слушало, что меня заметили не сразу.
Ни разу Олег не повысил голос ни на одно животное. У меня характер взрывной, я могу сорваться, наорать, хлопнуть прутом по заднице. А Олежка даже с нашим вредным козлом Мартыном умудрялся говорить спокойно и тихо.
Он сутками сидел возле заболевшего животного. А уж выкармливание козлят, это священнодействие, мне он вообще не доверял. Говорил, что у меня не хватит терпения покормить сразу 13–15 козлят-сосунков.
Человек, который раньше не держал дома ни одно животное, стал ангелом-хранителем для всех недобитых, недоутопленых и выкинутых. Моя подруга, с которой мы дружим уже 35 лет, всегда удивлялась, как мы, такие разные, прожили вместе 18 лет. Таких долгих и очень коротких.
Как нежданно заканчивается счастье… Оторвался тромб ─ и всё! Прошло уже почти шесть лет, как его не стало, но живы его спасёныши ─ Кузьма, Айка и Лаки.
Я не умею написать о своей любви к нему, о своей тоске ярко, красочно, красивыми словами. Не знаю, как описать свои чувства. Виню себя: сколько нежных слов, объятий и поцелуев я не успела ему отдать! Почему я не нежила его, когда он был рядом, почему считала, что обнимашки ─ это «телячьи нежности»? Когда умер Олег, я утратила часть себя. И эта утрата невосполнима.
Берегите каждый миг жизни своих любимых! Он не повторится.
Верна
Пятнадцать лет назад возле нашей калитки поселилась собака. Как ни приглашал её во двор Олежка, мой покойный муж, как ни заманивала её я, она напрочь отказывалась заходить. Олег сделал ей будку возле калитки у забора. Так у нас появилась внешняя охрана. Назвали мы её Верна.
История её появления под нашим забором мне до сих пор не понятна. Кудлатая собака непонятного рыже-бело-серого окраса, появилась у нас на дачах как-то незаметно.
Очень скоро она стала довольно знаменитой тем, что в то время она была единственной собакой без адреса. Первая ласточка из всех брошенных и забытых. У неё не было клички, не было дома, не было человека.
Впервые я увидела её на остановке. Недоверчивую к людям, с проволочной петлёй на шее и проволокой, перетянувшей переднюю лапу. Её пытались поймать и снять проволоки, но она не давалась. Она вообще не подходила к людям. Ела, когда от неё отходили. То ли люди тогда были добрее, то ли о брошенных животных ещё не знали. Но на остановке её кормили. Она скакала на трёх лапах, не подпуская к себе.
Зима подходила к концу. Я, видя её лапу, думала, что она у неё отсохнет. Но кому-то удалось снять с неё проволоку, и псинка восстановила лапу.
Мы никогда не были с ней друзьями, почему из тысячи дворов она выбрала нашу калитку? Не давая себя гладить, она упорно охраняла наш двор от чужих. Ходила вместе с Олегом пасти коз, но с нашими собаками не дружила. Она вообще не дружила ни с кем. За всё это время у неё не было щенков.
Верна пропала так же внезапно, когда умер Олег. Её тело я нашла на могиле мужа. Наверное, она выбрала его своим человеком, хотя Олег говорил, что она ни разу не далась себя погладить, даже на пастбище.
До сих пор не могу понять, как Верна нашла его могилу? Кладбище находилось за пять километров от города!
Я похоронила Верну рядом с могилой Олега, на человеческом кладбище. У нас строгие правила: собакам, даже самым верным, нет места рядом с хозяином. Поэтому я похоронила её тихонько, чтобы никто не увидел. Я не смогла их разлучить.
Странная была собака, до конца жизни не верящая людским рукам. Но Олег и Верна были очень похожи ─ сдержанные на проявления чувств, молчаливые, любящие и верные. Теперь они лежат рядом ─ Олег и преданная Верна.
Поте-Ряшка
Ряшка-Потеряшка пропала! Не появилась на завтрак, не прыгала днём во дворе, помогая чистить снег. До самого темна я, Кузьма и Люка ходили по улицам. Они искали, я звала.
На ужин она не пришла. Может, она, усвистев за Кузьмой на улицу, задумавшись о чём-то, забрела на соседний участок и забыла, куда надо идти? А на мои крики и зов просто не обращала внимания. Она так может ─ заниматься своими делами, не реагируя ни на кого вокруг.
Но и на другой день Ряшка не вернулась. А на улице минус тридцать и ледяной ветер. Я всё равно не теряла надежды. На третий день после работы снова пошла искать. Прочесала участок до берега и железной дороги ─ нет нигде Ряшки.
Как всегда, на улице меня встречала моя стая-семья. Но что-то многовато их вышло! И вдруг, среди этой кучи малы, я увидела Ряшку! От неожиданности я хлопнулась на снег.
Выбраться из под радостно скачущих псёнышей, да ещё на скользкой дороге ─ сложная задача.
─ Ряша, девочка, да где же ты была трое суток?
У Ряшки на шее болтался обрывок верёвки. Это что, какие-то подонки решили её удушить? Верёвка так туго стянула шею, что я не могла просунуть нож, чтоб её разрезать. Пришлось пилить верёвку сверху, к телу. Немного поцарапав кожу, наконец-то сняла петлю. Верёвка крепкая, тонкая, из какой-то синтетики, так просто не порвёшь. А вот обрывок очень уж короткий, почти под самую шею. И видно, что перегрызенный.
─ Кузьма Олегович, Кузька ты мой родной, это ты её нашёл?
Кузьма, стоя в сторонке, опустив глазки, улыбался. Олегович у нас скромный герой, но свою причастность к освобождению Ряшки не отрицал.
Бедная наша Потеряшка, она съела двойную порцию, и готова была есть ещё и ещё. Но я не дала. Зато налила полный тазик тёплого травяного чая с мёдом. Наевшись, Ряшка залегла возле обогревателя ─ отогреваться. Стая, несмотря на мороз, весело бегала во дворе. А я решила понаблюдать за Ряшкой: как бы гостевание у «добрых людей» не
