Вымирающие виды - Жаклин Мюррей

— Мы сами о себе заботимся, Криина. Нам не нужна сила Фирса, — но Ю'унг съежилась.

Это было правдой, даже совсем недавно, но теперь острая нехватка мужчин в Народе и их малая численность подавляли ее врожденную уверенность. Копья дальнего боя Высоких быстро одолели бы Народ, прежде чем у них появился бы шанс вступить в бой, и она содрогнулась при мысли о том, как эти чужаки шпионят за Народом незамеченными для разведчиков племени.

Криина имела бы право упомянуть об этом, но вместо этого она сосредоточилась на другой истине.

— Фирс мог убить тебя и Б'о на той последней охоте, но не сделал этого. Что еще важнее, он не выдал ваше присутствие остальным членам своего отряда. — Голос ее был спокоен, но взгляд метался во тьме туннеля, словно что-то ища. — Это должно что-то значить, и мы должны это уважать.

Ю'унг сжала кулаки, искоса взглянув на напряженное, красное лицо Б'о.

— Они наткнулись на нас случайно…

— Может, не случайно, Ю'унг, — вмешался Б'о. — Может, это мы не видели их, пока не стало слишком поздно. А должны были. Мы считаем себя высшими хищниками на своей земле и перестали проверять, так ли это на самом деле. Мы пропустили приход этих Высоких.

Тело Ю'унг напряглось. Она взглянула на Старейшего, но тот не выказал несогласия с Б'о, а лишь внимательно слушал, взвешивая сказанное, его лицо, как всегда, было гладким и расслабленным.

— Что ты думаешь, Старейшина?

Он не разочаровал.

— Считаться другом Высоких может быть полезно.

Ощущение мира охватило Ю'унг: эти чужаки станут союзниками, а не врагами, как Горный Народ, а не просто еще одной группой Прямоходящих, которую следует избегать как потенциальную угрозу. Один взгляд на Криину сказал ей, что та чувствует то же самое.

Старейший выдохнул, его дыхание затуманилось перед лицом.

— Значит, решено. Это хорошо, — и он сменил тему на ту, что Ю'унг предпочитала. — Ты научила их лечить, готовясь к своему отсутствию?

Ю'унг наклонилась вперед. Это — ответ на этот вопрос — могло изменить будущее. Она надеялась, что Криина скажет «да». Больше не было нужды посещать лагерь Высоких. Но вместо этого Криина уклонилась от ответа, отведя взгляд от Старейшего, Б'о, Ю'унг, ее пальцы теребили шнурок на шее.

Мне не понравится то, что я услышу.

Криина сменила позу и похлопала себя по коленям раскрытыми ладонями.

— Их целитель умер, а традиционные лекарства с их родины помогали от травм, ран, болезней, до сих пор.

— Что случилось с их целителем? — спросила Ю'унг.

— Леопард.

Старейший заговорил:

— Но не поэтому ты так мрачна.

Криина фыркнула, словно приняв решение.

— Фирс объяснил мне, почему его род здесь…

Ю'унг втянула воздух, и ее желудок сжался. Сейчас я узнаю, почему раскрашенные полосами лица — это сложно.

Пока Ю'унг перебирала мысли, чтобы сформулировать вопрос, требующий ответа, Старейшина просто спросил:

— Что ты не договариваешь?

Плечи Криины опустились. Она попыталась улыбнуться, но улыбка умерла, не успев даже тронуть уголки ее губ.

— У Народа есть Ю'унг.

Ю'унг резко обернулась к Старейшему, но его лицо ничего не выражало.

— Криина. Ты и Фирс…

— Партнеры?

У Ю'унг закружилась голова.

— Возможно. Мы не говорили об этом, но я чувствую, что это то, чего мне не хватало с тех пор, как я нашла тебя, Ю'унг, и потеряла Люда.

Напряжение покинуло тело Криины, и ее светлые глаза заблестели от волнения.

— Есть и другие соображения.

Как бы ни радовало Криину это «что бы то ни было», Ю'унг оно бросило в то, что, должно быть, ощущается как вихрь. Все аккуратно расставленные частицы, составлявшие реальность ее жизни, сжались, а затем разлетелись на большее количество осколков, чем могли удержать ее сложенные ладони. Пульсация в висках стала такой громкой, что, казалось, она не услышит собственных слов, даже если бы знала, что сказать. Б'о, казалось, тоже был в растерянности.

Пока она пыталась сформулировать хоть какой-то осмысленный вопрос, Старейший спросил о чем-то, казалось бы, несущественном:

— Какой болезнью страдал…

— Браанрурв.

— …Браанрурв? Она нам не грозит?

— Нет.

— И он излечился.

— Да.

Ю'унг потерла виски, пульсация наконец утихла. Она положила ладони на землю по бокам от себя.

— Отчего он заболел?

Ее мать подбросила трут в маленький костер на уступе. Пламя, подкормленное, взметнулось вверх.

— То, чем он раскрасил лицо, было ядовитым. Чем дольше краска оставалась на нем, тем хуже ему становилось. Я стерла ее и наложила ему слизистую маску.

— Откуда ты это знала?

Криина слабо улыбнулась.

— Просто знала…

Ю'унг пробормотала, скорее себе, чем кому-либо еще:

— Как и со многими болезнями.

Криина смущенно улыбнулась, скорее чтобы прекратить разговор, чем выразить радость.

— Странно было то, что никто другой не удивился, что я поняла все с одного взгляда. Словно они этого и ожидали.

Ю'унг почесала в затылке. Это странно.

— Пока мы ждали, когда маска подействует, Фирс попросил меня осмотреть еще одного, по имени Экнилк, которого не переставало рвать. Один взгляд на него — на его цвет лица и поникшие глаза, на крошки рвоты в уголках рта…

Ю'унг нравилось наблюдать, как Криина лечит недуги.

— Ты знала, что он съел.

— Гриб. Причина не могла быть яснее, даже если бы его тело прокричало мне это в ухо. Я описала форму и цвет шляпки, и Экнилк подтвердил, но я не могла объяснить, откуда знаю, поэтому он мне не доверял и отказывался пить лекарство. Он боялся, что я его убью, что-то говорил о плане изгнать Высоких с нашей земли. Фирс схватил тыкву и отхлебнул. И не умер.

Целительство было для Криины таким же интуитивным, как охота для Ю'унг. Народ привык, что ее мать видит то, чего не видит никто другой, и благодаря этому спасает жизни, которые не спасет никакая припарка. Она пыталась научить этому Ю'унг, но ничего не вышло.

Как Высокие могли знать это о Криине?

Криина поерзала, чтобы почесать спину о грубый камень туннеля.

Удовлетворенная, она продолжила:

— Ожидая Браанрурва и Экнилка, я заметила Кревкакка, молодого взрослого, который хромал при первом визите. Я думала, что его хромота — это растяжение лодыжки, но ему не становилось лучше. Я заставила его сесть, чтобы посмотреть. Когда его нога обнажилась, я увидела огромный нарыв, величиной с мою ладонь и распухший