Вымирающие виды - Жаклин Мюррей

Эта тактика, вероятно, часто срабатывала, но Койот не знал о тайном оружии Шанадара.

Смерть не заберет Пламя, пока я жив.

Злобное рычание возвестило о прибытии закаленного в боях Рваного Уха. Шанадар не хотел бы оказаться его целью.

Он разорвет Койота ради забавы. Не могу представить, что он сделает, защищая Пламя.

Шанадар взвыл, делясь своим планом с остальными.

Он достиг узкого оврага, откуда доносилось отчаянное тявканье. На дне был белый щенок. Как только лицо Шанадара появилось над краем, Пламя прыгнул, скатился обратно и заскреб землю передними лапами, но не смог зацепиться, все время не сводя взгляда с Шанадара.

— Пламя! Как ты угодил в эту беду?

Щенок ответил тявканьем, пока Шанадар оценивал положение стаи, насколько надежную защиту они обеспечивают.

Они преграждают Койоту доступ ко мне и к Пламени.

Стая койотов значительно превосходила по численности Стаю Канис, но не в решимости. Умп, Белая Полоса и Рваное Ухо стояли в ряд, расставив лапы, с поднятыми загривками и опущенными головами, готовые сделать то, что должно. Шанадар видел, как вожак стаи койотов оценивает их шансы. Стоил ли маленький щенок — мясо, которым многих не накормишь, — таких неприятностей со Стаей Канис?

Шанадар снова посмотрел на Пламя, чтобы понять, что он должен сделать для его спасения. Вокруг его лапы обвилась лиана, привязывая его ко дну оврага.

— Все будет хорошо. Перестань волноваться.

Шанадар бросил свое копье и прыгнул в овраг. Пламя приветствовал его, облизывая лицо и легонько покусывая за шею и плечи.

— Не двигайся, Пламя, — и он перерезал лиану резцом, достаточно острым, чтобы валить небольшие деревья.

— Вот. Ты свободен.

Он сунул щенка в суму, не обращая внимания на возмущенный визг Пламени, а затем играючи вскарабкался по земляному склону.

К этому времени схватка хищников была в самом разгаре.

Шанадар выхватил копье и крикнул:

— Готовьтесь! В бой!

Стая Канис схватилась с койотами впереди, а Шанадар ударом в шею убрал одного сзади, сбросил тело с древка и бросился на следующего. А за ним — на другого. Многие пали, прежде чем Койот понял, что лучшее спасение — бегство.

Раздался пронзительный визг, и Шанадар вытащил щенка из наплечной сумы. Пламя сильно дрожал, а его дыхание было таким частым, что Шанадар не понимал, как щенок успевает вдыхать между судорожными вздохами.

— Ты в порядке, — сказал он и обнял дрожащего малыша.

К нему рысцой подбежал Рваное Ухо. Пламя вырвался из объятий Шанадара и бросился к нему. Они принялись бороться, к ним присоединились Умп и Белая Полоса, облизывая и покусывая друг друга за морды и лапы.

С горизонта донесся тихий вой. На фоне неба, очерченная его светом, стояла лоснящаяся серая волчица, навострив уши и расставив лапы, ее шерсть была белой от лап до колен. Пламя схватил камень, промчался кругом, а затем взбежал на холм. Волчица скрылась за гребнем, щенок — за ней, и об их движении говорил лишь гул возбужденно топочущих лап, пока и он не затих, сменившись прощальным воем звериной семьи Шанадара.

Шанадар вытер глаза, глядя вслед неугомонному малышу и прекрасной серой волчице.

Ни к кому конкретно не обращаясь, он спросил:

— Это подруга Рваного Уха?

Умп заскулил, а Белая Полоса тряхнула ушами.

— Я так и думал.

Несколько дней спустя из глубины валунов донесся яростный вой. К тому времени, как Шанадар добрался туда, земля была усеяна изувеченными телами койотов.

— Это те, что сбежали.

Стая Канис послала весть. Нападешь на одного из нас — умрут все.

Они подбежали к Шанадару, от их шерсти шел сильный запах крови, морды были красными, а хвосты — гордо подняты. Шанадар огладил их шеи, крупы, лапы, грудь и все остальное, проверяя, нет ли ран, но не нашел ни одной. Прежде чем он добрался до Рваного Уха, большой пес умчался прочь.

На следующий день Шанадар почувствовал такое единение со стаей, какого никогда не испытывал в своем племени. Несмотря на отсутствие висячих ушей, острых клыков и меха, он стал равным, достойным защиты.

Не потому ли они приняли Ксосу? Потому что она спасла одного из их стаи?

— Умп. Расскажи мне о Ксосе.

Умп ответил стоном, что было у него вместо речи. Чем больше времени Шанадар проводил со Стаей Канис, тем больше движения тела и звуки стирали различия в общении.

— Ксоса сказала, вы ее спасли.

Умп припал грудью к земле, расставив передние лапы и положив между ними голову.

Шанадар пожевал комок битума, чтобы очистить застрявшие между зубами остатки пищи, и задумался о жизни Стаи Канис.

Глава 13

Шанадар достал из сумы камень с красными полосами, благоговейно провел большим пальцем по его гладким щекам и вгляделся в пустые глазницы.

— Кто раскрасил твое лицо?

Может, и мне нужна раскраска?

То, что с ним говорил древний камень, было лишь одной из многих тайн, появившихся после встречи с Ксосой. Как и костяная флейта, Мудрый Камень обычно успокаивал его. Нутром, глубоко внутри, куда не добирались слова, он напоминал о Ксосе. Шанадар в последний раз провел большим пальцем по камню, прежде чем положить его у своего лежбища, чтобы легко было найти в темноте.

Но сегодня он не принес успокоения. Вместо этого нахлынули воспоминания, заполнив его сны. Мозг перебирал их, пытаясь сложить обрывки воедино. Наконец он встал, прошелся по кругу, призывая ответы, но они не приходили, и тогда он вышел наружу. Вдалеке он услышал вой и взбежал на склон, уворачиваясь от кустов и камней в тусклом свете Луны, и наконец остановился на плоском плато, когда другой вой наполнил разреженный ночной воздух. С этой возвышенности, с ее беспрепятственным обзором, он слушал, завороженный поднятой мордой, приоткрытой пастью, поврежденным ухом, очерченным приглушенным сиянием Луны.

Он говорит с Умпом и Белой Полосой.

Рваное Ухо часто спал в стороне, но пел серенады своей стае, давая им знать, где он и что все в порядке. Сегодня, когда он закончил, Шанадар вытащил костяную флейту из своей наплечной сумы. На последней тренировке он дул в один конец, одновременно трепеща ладонью над другим, словно крыльями птицы, открывая и закрывая воздушный проход. Звук был необычным, но приятным. Сегодня подушечки его пальцев сами нашли отверстия на кости, почти без его участия. Меланхоличная песня полилась