Есенин - Василий Берг

по всему, у Анны был серьезный повод для того, чтобы ревновать Сергея к подруге. Вот отрывок из письма, написанного Есениным Марии в июле 1912 года, вскоре после их расставания: «Ну, вот ты и уехала… Тяжелая грусть облегла мою душу, и мне кажется, ты все мое сокровище души увезла с собою. Я недолго стоял на дороге, как только вы своротили, я ушел… И мной какое-то тоскливое-тоскливое овладело чувство. Что было мне делать, я не мог и придумать. Почему-то мешала одна дума о тебе всему рою других. Жаль мне тебя всею душой, и мне кажется, что ты мне не только друг, но и выше даже. Мне хочется, чтобы у нас были одни чувства, стремления и всякие высшие качества. Но больше всего одна душа – к благородным стремлениям. Что мне скажешь, Маня, на это? Теперь я один со своими черными думами! Скверное мое настроение от тебя не зависит, я что-то сделал, чего не могу никогда-никогда тебе открыть. Пусть это будет чувствовать моя грудь, а тебя пусть это не тревожит. Я написал тебе стихотворение, которое сейчас не напишу, потому что на это нужен шаг к твоему позволению[8]. Тяжелая, безнадежная грусть! Я не знаю, что делать с собой. Подавить все чувства? Убить тоску в распутном веселии? Что-либо сделать с собой такое неприятное? Или – жить – или – не жить? И я в отчаянии ломаю руки, что делать? Как жить? Не фальшивы ли во мне чувства, можно ли их огонь погасить? И так становится больно-больно, что даже можно рискнуть на существование на земле и так презрительно сказать – самому себе: зачем тебе жить, ненужный, слабый и слепой червяк? Что твоя жизнь? “Умрешь – похоронят, сгниешь и не встанешь”».

Влюбленность скоро прошла, но приязнь сохранилась, и на протяжении двух лет Есенин переписывался с Бальзамовой, причем переписка их была довольно серьезной, полной рассуждений о смысле жизни. Взгляды нередко не совпадали, но так ведь еще интереснее – какой смысл вести диалог с тем, кто во всем с тобой соглашается? Впрочем, соглашаться с Есениным было трудно. «Жизнь – это глупая шутка, – написал он однажды. – Все в ней пошло и ничтожно. Ничего в ней нет святого, один сплошной и сгущенный хаос разврата. Все люди живут ради чувственных наслаждений…»

Из сохранившихся писем Есенина к Бальзамовой (ответные письма были уничтожены нашим героем) можно сделать вывод о том, что ее чувства были сильнее его чувств, но это всего лишь предположение, причем «однобокое», поскольку всей перепиской мы не располагаем. Дружба закончилась после сумбурного, если не сказать «инфернального» письма, написанного Есениным в конце октября 1914 года:

«Милостивая Государыня! Мария Парьменовна.

Когда-то, на заре моих глупых дней, были написаны мною к Вам письма маленького пажа или влюбленного мальчика.

Теперь иронически скажу, что я уже не мальчик, и условия, любовные и будничные, у меня другие. В силу этого я прошу Вас или даже требую (так как я логически прав) прислать мне мои письма обратно. Если Вы заглядываете часто в свое будущее, то понимаете, что это необходимо.

Вы знаете, что между нами ничего нет и не было, то глупо и хранить глупые письма. Да при этом я могу искренно добавить, что хранить письма такого человека, как я, недостойно уважения. Мое я – это позор личности. Я выдохся, изолгался и, можно даже с успехом говорить, похоронил или продал свою душу черту, и все за талант. Если я поймаю и буду обладать намеченным мною талантом, то он будет у самого подлого и ничтожного человека – у меня… Если я буду гений, то вместе с этим буду поганый человек. Это еще не эпитафия.

1. Таланта у меня нет, я только бегал за ним.

2. Сейчас я вижу, что до высоты мне трудно добраться, подлостей у меня не хватает, хотя я в выборе их не стесняюсь. Значит, я еще больше мерзкий человек.

Вот когда я открыл Вам глаза. Вы меня еще не знали, теперь смотрите! И если Вы скажете: “Подлец” – для меня это лучшая награда. Вы скажете истину… Не храните мои письма, а топчите. Я говорю истинно. Но так как есть литературные права собственности, я прошу их у Вас обратно. Требую! А то ведь я, гадкий человек, могу и Вам сделать пакость. Но пока, чтобы Вы не пострадали, верните мне немедленно. Но не врите что-нибудь. Будьте истинными, как я в подлости. Чтоб такой гадкий человек в рассказах или сказках, как я, не обратился в пугало, – да будет имя мое для Вас

Забыто!!!»

По прочтении этого послания так и хочется воскликнуть: «Ну что за чертовщина! Если уж тебе так хочется сообщить подруге о “продаже души за талант”, то можно сделать это и в менее резкой форме». Да и самобичевание выглядит каким-то ненатуральным, сразу чувствуется, что наш герой прибедняется и юродствует в надежде на ответные комплименты. Тот еще был истерик[9] Сергей Александрович, штучный. И среди его женщин хватало истеричек, таких как Зинаида Райх или Айседора Дункан, или Галина Бениславская, покончившая с собой в декабре 1926 года на есенинской могиле (у нее, кстати говоря, и последовательницы нашлись)… Да и кто вообще сказал, что за талант следует расплачиваться душой, то есть – человечностью?

В 1921 году Мария Бальзамова вышла замуж за рязанского инженера Сергея Бровкина и уехала с ним в Москву, где в 1925 году родила сына Пармена. «Пойдут дети, вырастите какого-нибудь подлеца и будете радоваться, какие он получает деньги, которые стоят жизни бедняков…» – писал Марии Бальзамовой в 1914 году Есенин. «Пророчество» не сбылось. Пармен Сергеевич Бровкин прожил достойную жизнь, прошел войну танкистом, а после работал медбратом в Боткинской больнице. Мария Парменовна ушла из жизни в 1950 году. Воспоминаний она не оставила, а жаль…

Некоторые исследователи есенинского творчества связывают образ «девушки в белом» не только с Анной Сардановской, но и с Лидией Кашиной, ставшей прототипом Анны Снегиной.

А дочь их замужняя Анна

Спросила:

– Не тот ли, поэт?

– Ну да, – говорю, – он самый.

– Блондин?

– Ну, конечно, блондин.

– С кудрявыми волосами?

– Забавный такой господин.

– Когда он приехал?

– Недавно.

– Ах, мамочка, это он!

Ты знаешь,

Он был забавно

Когда-то в меня влюблен.

Был скромный такой мальчишка,

А