Есенин - Василий Берг
Поди ж ты…
Вот…
Писатель…
Известная шишка…
Без просьбы уж к нам не придет…
Знакомство Есенина с Лидией Кашиной произошло в Константинове летом 1916 года, когда нашему герою, служившему санитаром в санитарном поезде, был предоставлен отпуск после удаления аппендикса. «После Кулакова барская усадьба перешла по наследству к его дочери Кашиной Лидии Ивановне, – вспоминала Екатерина Александровна Есенина. – При молодой барыне усадьба стала гораздо интересней. Каждое лето Кашина с детьми приезжала в Константиново. Мужа с ней не было. Говорили, что муж ее очень важный генерал, но она ни за что не хочет с ним жить. Молодая красивая барыня развлекалась, чем только можно. В усадьбе появились чудные лошади и хмурый, уродливый наездник. Откуда-то приехал опытный садовник и зимой выращивал клубнику. Кучер, горничная, кухарка, прачка, экономка и много разного люда появилось в усадьбе. К молодой барыне все относились с уважением. Бабы бегали к ней с просьбой написать адрес на немецком языке в Германию пленному мужу. Каждый день после полдневной жары барыня выезжала на своей породистой лошади кататься в поле. Рядом с ней ехал наездник.
Тимоша Данилин, друг Сергея, занимался с ее детьми.
Однажды он пригласил с собой Сергея. С тех пор они стали часто бывать по вечерам в ее доме.
Матери нашей очень не нравилось, что Сергей повадился ходить к барыне. Она была довольна, когда он бывал у Поповых. Ей нравилось, когда он гулял с учительницами. Но барыня? Какая она ему пара? Она замужняя, у нее дети.
– Ты нынче опять у барыни был? – спрашивала она.
– Да, – отвечал Сергей.
– Чего же вы там делаете?
– Читаем, играем, – отвечал Сергей и вдруг заканчивал сердито: – Какое тебе дело, где я бываю!
– Мне, конечно, нет дела, а я вот что тебе скажу: брось ты эту барыню, не пара она тебе, нечего и ходить к ней. Ишь ты, – продолжала мать, – нашла с кем играть.
Сергей молчал и каждый вечер ходил в барский дом».
Усадьба («Дом с мезонином немного присел на фасад…»), доставшаяся Лидии от ее отца, Ивана Петровича Кулакова, была довольно скромной, отчего некоторые биографы называют Лидию «небогатой помещицей». Но на самом деле в средствах она вряд ли стеснялась, поскольку ее отец был одним из первых московских богачей.
Вот что пишет Александра Александровна Есенина: «Имение было очень красивое, но небогатое и небольшое, хотя владелец его был очень богатым человеком, имевшим свои ночлежные дома в Москве на Хитровом рынке и получавшим от них огромные доходы». Ночлежные дома Кулакова описывает В. А. Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи».
Да, тот самый угловой дом на Хитровке, известный под названием «Утюг», в котором находился зловещий трактир «Каторга», принадлежал отцу Лидии Кашиной. И не только «Утюг»…
«“Кулаковкой” назывался не один дом, а ряд домов в огромном владении Кулакова между Хитровской площадью и Свиньинским переулком, – пишет Владимир Гиляровский. – Лицевой дом, выходивший узким концом на площадь, звали “Утюгом”. Мрачнейший за ним ряд трехэтажных зловонных корпусов звался “Сухой овраг”, а все вместе – “Свиной дом”… Эти дома приносили огромный барыш домовладельцам. Каждый ночлежник платил пятак за ночь, а “номера” ходили по двугривенному…»
Но не только арендой единой жили хитровские домовладельцы – они получали доходы и от скупки краденого с последующей перепродажей, и от укрытия лиц, находившихся в розыске, да и мало ли возможностей найдет предприимчивый человек, оказавшийся в хлебном месте. Крестьянский сын Иван Кулаков, начинавший свою карьеру буфетчиком в «Каторге», выбился в купцы первой гильдии и потомственные почетные граждане, а в 1897 году стал помещиком, купив имение в селе Константиново. Стать помещиком было пределом желаний и заветной мечтой любого крестьянина. Кулакову это удалось, а в 1911 году имение унаследовала Лидия, которая шестью годами ранее вышла замуж за Николая Петровича Кашина, директора Константиновского земского четырехгодичного училища, попечителем которого был Иван Петрович Кулаков. Так что насчет «очень важного генерала» Екатерина Александровна Есенина ошибается. Супруги расстались в 1916 году и впредь жили порознь.
Я помню —
Она говорила:
«Простите… Была не права…
Я мужа безумно любила.
Как вспомню… болит голова…
Но вас
Оскорбила случайно…
Жестокость была мой суд…
Была в том печальная тайна,
Что страстью преступной зовут.
Конечно,
До этой осени
Я знала б счастливую быль…
Потом бы меня вы бросили,
Как выпитую бутыль…
Поэтому было не надо…
Ни встреч… ни вобще продолжать…».
Мог ли двадцатилетний Есенин испытывать к замужней (формально) женщине, бывшей на девять лет старше его и много выше по положению, чувства, подобные тем, которые он испытывал к Анне Сардановской? А почему бы и нет? Но можно допустить, что сначала Лидия Кашина была для поэта музой, вдохновительницей его творчества, а со временем отношения изменились – в 1918 году Есенин одно время жил в московской квартире Лидии в Скатертном переулке и между ними явно была любовная связь. Роман длился недолго. Кашина порвала с Есениным в 1919 году, поскольку не могла смириться с пристрастием нашего героя к алкоголю и не желала видеть его пьяным.
«Сергей!
Вы такой нехороший.
Мне жалко,
Обидно мне,
Что пьяные ваши дебоши
Известны по всей стране.
Скажите:
Что с вами случилось?»
«Не знаю».
«Кому же знать?»
«Наверно, в осеннюю сырость
Меня родила моя мать».
«Шутник вы…»
«Вы тоже, Анна».
«Кого-нибудь любите?»
«Нет».
«Тогда еще более странно
Губить себя с этих лет:
Пред вами такая дорога…»
В Москву Лидия переехала после Октябрьской революции, когда ее усадьба была реквизирована новой властью. Усадьба сохранилась до наших дней, и сейчас в ней находится музей. В первые послереволюционные годы многие барские усадьбы разорялись и сжигались, но кашинскую усадьбу уберег от подобной судьбы Сергей Есенин, внушивший константиновским мужикам, что лучше будет использовать дом для нужд общества.
В свое время Лидия Кашина окончила Московский Александровский институт. Образованные люди после революции были, что называется, на вес золота, поскольку многие из них эмигрировали или попали в жернова красного террора, проводившегося большевиками против классовых врагов. Сначала Лидия служила письмоводителем в Управлении связи Красной армии, затем стала корректором и литературным редактором газеты «Труд». Параллельно она занималась переводами с немецкого. Муж Лидии Николай Петрович
