Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

премьером Государственного административного совета КНР и министром иностранных дел Чжоу Эньлаем. Сталин примет непосредственное участие в переговорах, трижды встретится с «китайскими товарищами». По итогам переговоров уже в сентябре было опубликовано советско-китайское коммюнике о передаче Китайской Чанчуньской железной дороги правительству КНР, согласно которому передачу планировали завершить к 31 декабря 1952 г. И эта договоренность была реализована[603]. Тогда же стороны решат обменяться нотами по вопросу Порт-Артура, в которых согласятся, что «после отказа Японии от заключения всестороннего мирного договора и после того, как она заключила сепаратный договор с США и некоторыми другими странами… создались опасные для мира условия, благоприятные для повторения японской агрессии». В связи с этим китайская сторона обратится с просьбой «продлить… срок вывода советских войск из совместно используемой базы Порт-Артур до того времени, пока не будут заключены мирные договоры» между КНР и Японией, и СССР и Японией. Сталин решит поддержать предложение «китайских товарищей», и в результате стороны согласятся с тем, чтобы обе ноты стали составной частью соответствующего Соглашения от 14 февраля 1950 г.[604] Впрочем, этому соглашению будет суждена недолгая жизнь. Вскоре после смерти Сталина в октябре 1954 г. стороны договорятся о выводе советских войск, и в мае следующего года они покинут Порт-Артур, а сам он перейдет в полное распоряжение КНР[605].

Зимой 1952–1953 гг. Сталин направит в работу обращение «китайских товарищей», содержавшее просьбу о выполнении проектных работ, поставке оборудования и об оказании технической помощи в строительстве промышленных предприятий, запланированных представленным пятилетним планом. Фактически речь шла о широкомасштабном содействии индустриализации КНР. Записку «Экономическое положение в Китае и задачи пятилетнего строительства» советский вождь получил от Чжоу Эньлая в период его пребывания в Москве. В соответствии с установившейся практикой, Сталин направил это обращение на отзыв — в данном случае в Постоянную комиссию по внешним делам при Президиуме ЦК, которую его решением после XIX съезда возглавил Маленков. Проект записки Сталину, проект постановления и два на выбор проекта ответа Мао Цзэдуну Маленков получит за несколько дней до смерти вождя — 24 февраля 1953 г. Оба варианта предостерегали «китайских товарищей» от максималистских устремлений. Среднегодовые темпы роста всей промышленности в размере 20,4 % были оценены как завышенные, их было рекомендовано снизить до 14–15 %. Многие показатели пятилетнего плана, по мнению «советских товарищей», не были обоснованы экономическими расчетами. В связи с этим предлагалось рекомендовать правительству КНР «в первую очередь разработать проект директив по пятилетнему плану, в которых определить основные задания по важнейшим отраслям народного хозяйства с тем, чтобы на основе этих директив можно было бы составить проект пятилетнего плана». Первый, семистраничный, вариант письма Мао Цзэдуну крупными мазками цифровых выкладок рисовал масштабные возможности и перспективы советского участия в экономической реконструкции народного Китая. Второй вариант уместился на двух с небольшим страницах и не содержал конкретики, отодвигая развертывание полномасштабного экономического сотрудничества на некоторую, не очень понятную перспективу.

Через три дня состоялось заседание Комиссии, на котором подробно обсуждался вопрос «О проекте пятилетнего плана Китайской Народной Республики», по итогам которого было решено в пятидневный срок доработать представленные документы.

С наработками Комиссии Сталин ознакомиться не успеет и указаний, на каком варианте ответа следует остановиться, не оставит. Советскому руководству, пришедшему к власти после смерти Сталина, предстояло самостоятельно принять стратегическое решение, каким образом дальше строить отношения с Китайской Народной Республикой.

Важность китайского направления внешней политики для Сталина лишь подчеркивается тем фактом, что последним документом советского вождя, опубликованным при его жизни в центральной советской печати, стала телеграмма Мао Цзэдуну с поздравлениями по случаю третьей годовщины подписания советско-китайского Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи[606].

Нисколько не умаляя заслуг самой Коммунистической партии Китая и ее руководителей, нельзя все же не обратить внимания на значительную роль, которую в создании условий для победы китайской революции сыграл Сталин, прямо вовлеченный в выработку и реализацию программных установок КПК, определенной политической линии, форм и методов дипломатической, финансовой и военно-технической поддержки китайских коммунистов, обеспечения их безопасности и физического здоровья. Понятно, что Сталиным двигали не только альтруистические побуждения коммунистической солидарности, но и трезвый (временами цинический) политический расчет. Это соображение, однако, не может перечеркнуть его персонального вклада в становление современной Китайской Народной Республики.

В течение 1950-х гг. СССР будет последовательно добиваться для КНР места в Организации Объединенных Наций. Столь же последовательно США будут блокировать решение этого вопроса. С конца 1950-х гг. советско-китайские отношения начнут стремительно ухудшаться. Причем одной из основных причин в развернувшейся «Великой войне идей между Китаем и СССР», как еще станет называться «советско-китайский раскол» в КНР, явилась «десталинизация», курс на которую провозгласит на ХХ съезде КПСС новый лидер Советского Союза Н. С. Хрущев. США постараются использовать благоприятную для себя политическую конъюнктуру. Вряд ли случайно, что для вступления КНР в ООН вскоре не будет препятствий со стороны сил, ранее противостоявших этому решению. 26 октября 1971 г. Генассамблея ООН приняла резолюцию № 2758 «Восстановление законных прав Китайской Народной Республики в Организации Объединенных Наций». КНР получила место и в Совбезе ООН, и советский представитель, что следует подчеркнуть, проголосовал за эту резолюцию.

«Для Кореи мы ничего не пожалеем»

С момента освобождения Кореи в 1945 г. от японской оккупации между советскими и американскими войсками по 38-й параллели была установлена демаркационная линия. Очень скоро определятся подходы советской и американской сторон к корейскому урегулированию, очень напоминающие те, что имели место в германском вопросе.

В декабре 1945 г. на совещании трех министров иностранных дел в Москве было принято решение о создании совместной советско-американской комиссии по Корее. Ее заседания начнутся 15 января 1946 г. в Сеуле. Ее главной задачей обеим сторонам будет видеться создание временного корейского демократического правительства и местных органов власти и выработка политической платформы этого правительства. Во всяком случае, именно такие директивы делегации советского командования в совместной комиссии в марте 1946 г. утвердит Сталин по записке Молотова[607]. При этом обе стороны в своих зонах оккупации создадут «сепаратные» органы исполнительной власти, что заложило основы для будущего политического размежевания на полуострове. Предполагалось, правда, что эти органы власти будут упразднены после проведения выборов всех местных народных комитетов на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.

Взаимодействие сторон, однако, едва ли не с самого начала хорошо описывается высказыванием зам. министра иностранных дел С. А. Лозовского на одной из встреч 6 июня 1946 г. с американским послом У. Б. Смитом по корейскому вопросу. Тогда он решил продемонстрировать на конкретных примерах, «как небольшие вопросы могут создавать ненужные