Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
Первый полк нёс службу в степи.
В своём донесении о новоприбывших командир 1-го кавполка докладывал начальнику штаба кавбригады им. А. К. Стёпина: Жуков Георгий Константинович – кавалерист, прибыл на должность взводного; в старой армии командовал взводом в звании вахмистра; образование – четыре класса городского училища, военное – 1-е Рязанские кавалерийские курсы; член РКП; знания службы хорошие; в боевом отношении – неизвестно…
Как видим, в донесение вкралась неточность: три класса церковно-приходской школы в Величкове и учёба в Москве объединены в фразу: «4 класса городского училища…» Вот и верь документам.
Кавалерийская бригада им. А. К. Стёпина входила в состав Южного фронта. Командовал бригадой А. А. Милонов[14]. Членом Реввоенсовета фронта в то время был товарищ Сталин.
Судьба пока держала их на расстоянии друг от друга. Но наступит время – произойдёт это довольно скоро, – и они окажутся рядом. В одном кабинете. За одним столом. У одной оперативной карты.
Первым кавалерийским полком бригады, как вспоминал маршал, командовал старый казак, «храбрец и рубака» Андреев. И вот картина первая: к нему в полк прибыло пополнение – группа молодых командиров взводов. Дело происходило в штабе полка.
Андреев взглянул на новоприбывших. Особенно внимательно разглядывал их красные московские галифе. И тут же строго заметил:
– Мои бойцы не любят командиров в красных штанах.
Взводные молчали. Чувствуя замешательство молодых командиров, Андреев пояснил:
– Красные штаны на передовой – это, знаете ли…
– Других нет, – вдруг возразил Жуков с той же прямолинейностью. – А этими нас обеспечила Красная армия.
Взводным стало обидно. Красные революционные шаровары в войсках считались шиком. В некоторых частях во время боёв они выдавались отличившимся бойцам как награда.
Комполка между тем продолжил в том же пренебрежительном тоне:
– У нас бойцы больше из бывалых вояк. Не первую войну воюем. А необстрелянных и желторотых мы не жалуем. – Помолчал, ещё раз угрюмо осмотрел молодых командиров. – Ну, раз переодеться не во что, воюйте в этих. Но должен предупредить: тяжеловато вам придётся на первых порах. Впрочем, как себя покажете.
Жуков усмехнулся. Андреев это принял как вызов и спросил его:
– Вот вам, товарищ Жуков, приходилось воевать?
И когда Жуков назвал номер своего полка и дивизии, когда перечислил все операции, в которых участвовал и в одной войне, и в другой, казак просветлел лицом и оживился:
– Да ты, братец, рядом с 1-й Донской казачьей дивизией воевал!
– Точно так! – ответил Жуков. – Донцы-молодцы рядом наступали.
– И ещё как наступали! – потряс кулаком комполка Андреев и снова осмотрел молодых командиров; теперь их красные галифе показались ему не такими уж и вызывающими. – А раз так, тогда направляю вас в самый лучший эскадрон. Командиром там Вишневский. Бывалый рубака, человек, как говорят, строгий, но справедливый. Ну что, довольны?
Молодые командиры молча пожали плечами.
Прибыли в эскадрон. Вишневский принял их весьма своеобразно. Он читал книгу. Когда они вошли в штабную избу, глаза поднял только на мгновение. Выслушал доклад и распорядился, всё так же не отрываясь от книги:
– Вы, Жуков, ступайте во второй взвод и принимайте его от Агапова. Вас, Ухач-Огорович, назначаю на четвёртый взвод. Всё, можете быть свободны. Идите и принимайте своё хозяйство. Потом доложите.
Агапов оказался пожилым усталым человеком. Воевал он уже не первую войну. Временно исполнял обязанности взводного после недавних боёв, когда выбыл командир. Старый кавалерист достал из кармана шинели список взвода и сказал:
– Во взводе тридцать человек. Все в наличии. Все старые, проверенные в деле бойцы. За исключением четверых. Они прибыли недавно – пополнение. Народ, как говорится, пожилой, степенный. Но есть и с норовом.
И Агапов коротко рассказал о каждом. Это был один из незабываемых уроков, который весьма педагогично преподнёс молодому командиру и будущему полководцу старый русский солдат. И Жуков усвоил его навсегда – знать биографию каждого своего подчинённого, понимать его характер, предвидеть возможные его поступки.
– Горшков… Кто таков наш Горшков? Рубака! И партизан.
– В каком смысле? – уточнил Жуков.
– В самом плохом. Вне строя любит попартизанить. По деревням там, по хуторам… По женской части. Особенно по продовольственной…
– Что, плохое довольствие?
– Довольствие хорошее. Натура такая. Но в бою, в атаке – первый. Сами увидите. Он сразу себя покажет. Что характерно, голос на него повышать не следует. Ни-ни… Потому – обидчив. С ним, если что, лучше поговорить наедине: так, мол, и так, братец…
Жуков слушал жадно, всё, каждую мелочь, старался запомнить. А мелочей в словах Агапова, считай, и не было. Старый солдат снова пошевелил бумажку, словно вылущивая из неё очередного бойца для внимательного осмотра.
– Касьянов. Пулемётчик. Да такой этот наш Касьянов пулемётчик, что, пожалуй, лучший в полку. Воронежский хохол. Надёжный. Опытный. Жадноватый – патрона у него не выпросишь. Поэтому лучше не просить… Бой чует – как собака лису. Ему не надобно ставить задачу, время терять, он сам знает своё место, где занять позицию и какую цель первой поразить. Материальную часть содержит в исправности и чистоте, что хорошая баба… ну, сам понимаешь. А дальше трое неразлучных – Брыскин, Юршков, Ковалёв. Они и в бою всегда рядом. Если куда посылать, то только всех троих. Втроём они тебе и чёрта из болота приволокут… Гулеваны. В обороне и на марше за ними глаз да глаз. Этих, если что, и перед строем можно пропесочить. Пригрозить. И даже к комиссару полка отправить. Чтобы и он их своим калибром слегка поправил. Комиссар у нас человек строгий и не любит, когда личный состав красноармейскую честь позорит. Но это – в крайнем случае. А так, во всём надо справляться самому.
Жуков выслушал Агапова и сказал:
– Взвод принял. А вас, товарищ Агапов, назначаю своим помощником. Стройте взвод. Хочу лично познакомиться. Поговорить.
Построили взвод. Вот они стоят, его молодцы, его первое воинство, – курские, воронежские, орловские, смоленские. Смотрят с прищуром и лёгкой насмешкой. Ну, ничего…
– Вот что, товарищи, – начал новый взводный, – меня назначили вашим командиром. Хороший или плохой я командир, хорошие или плохие вы бойцы – это мы увидим в ближайшем бою. А сейчас я хочу осмотреть ваших коней и боевое снаряжение. Будем считать это нашим знакомством.
Взводный начал внимательно осматривать лошадей, надо было убедиться, что подковы сидят хорошо, а «стре́лки» копыт прочищены, не забиты грязью и навозом. По ходу разговора знакомился с красноармейцами: кто, откуда родом, какую семью оставил дома, где воевал, какие вести приходят с родины.
