(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк
— Это глупость! — резко отфутболил претензии.
— Сам в это веришь?
— А-аа! — Мир практически рычал, схватившись за голову. — Да что ты несешь?! — стремительно бросился вперед и сгреб меня в охапку. — Дура! — целовать начал, жестко, жадно, без права выбора, без возможности вырваться, без желания отпускать. — А не рожали мы, потому что у тебя больное сердце! Я много раз говорил с врачами, взвешивал риски! Я не хотел получить гипотетического ребенка, но потерять тебя! — встряхнул и снова поцеловал.
Родные мягкие губы, напористая хватка, вкус карамельки на языке. Сильные руки крепко прижимали к твердой груди, в легких огонь от недостатка воздуха, внизу живота пожар и тяжесть. Я жалась к нему, терлась, ласкалась. Мне нравилось, как он меня целовал. Я хотела, чтобы он целовал меня… Это было по-новому, но такое родное и нужное. Это просто мое…
— Ян, и чем же ты лучше меня? — шепнул на ухо, обжигая языком раковину. Я вздрогнула и ошеломленно открыла глаза. — Разве можно целоваться с другим, когда есть новый мужик, м? Или с бывшим мужем не считается? Так почему ты со мной тогда развелась?! С бывшими ведь не считается? — сжал плечи и сдавил на грани боли. — Почему же?
— Потому что не чувствовала себя любимой… — шепотом и честно.
— Я любил тебя.
— Да, но… Но не так, как я любила тебя.
— А что чувствуешь сейчас?
— Не знаю… Сложно понять… Определиться…
Он горько усмехнулся.
— Да, такое бывает.
Мирослав отступил, отвернулся и только через пару минут открыл двери. Мгновение безумства и близость развеялась, осталось одиночество вдвоем. Между нами мог бы случиться интим, было бы крышесносно, в этот раз точно, слишком яркой была вспышка вожделения. Я хотела его, а он, сколько бы не сверкал холодом глаз, желал меня. Мы оба это чувствовали. Но мы не были больше близки, как пара. Я не хотела быть любовницей бывшего мужа. А он никогда не будет чьим-то «мальчиком по вызову». Мы родные, но недоступные друг другу.
Когда я ощутила, что муж начал отдаляться, я предпочла спрятать голову в песок, закрыть глаза, смело доверилась ему, своему мужу. Считала, что узы брака удержат его от затмения и влечения к Лике. Нет, это не так. Почему-то не подумала, что должна была кричать: ты творишь дичь и причиняешь мне огромную боль! Ведь кто, если не близкие, должны указывать нам на ошибки?
Сейчас сам Мирослав на себе ощутил, что его неосознанно, но пытались увлечь в отношения без ясной перспективы. Я не знала и не понимала, чего хочу, а он точно не собирался быть третьем и ждать, чтобы его выбрали или указали на дверь. Да, в чем-то ситуация получилась зеркальной. Только Нагорный точно знал, когда его границы хотели нарушить: их можно нарушать только с его согласия.
— Мам, пить хочу, — услышала заспанный голос сына.
— Кофта… — Мирослав взглядом указал на мою грудь. Я спохватилась и поправила полы уютной штучки их черного бархата с кружевом и вечным желанием съехать, открывая декольте совсем уж неприлично. Я же вздремнуть собиралась и не планировала, что меня будут страстно обнимать!
— Привет, Ромчик! — Мир пошел навстречу нашему сыну.
— Папа, привет! — Рома был счастлив. Я слышала это в каждом звуке детского голоса. Они достаточно много проводили времени вместе, но сын все равно скучал по отцу.
Я налила стакан воды и подошла к ним, на меня жаловались:
— Пап, мама так испугалась, что не хотела больше отпускать меня к тебе.
Вот, блин!
— Мама пошутила, — ответил Мирослав. — Правда ведь, мамочка? — повернулся ко мне с весьма говорящим взглядом. — Ты ведь пошутила?
— Конечно, папочка, — выдала голливудскую фальшивую улыбку, настроение совсем безрадостное. Я действительно погорячилась, и они оба смотрели на меня с укором. Мужская солидарность! — Ты ведь обещаешь, папочка, что больше не оставишь детей без присмотра?
— Обещаю, — Мир стал абсолютно серьезным, и я ему поверила. Кому, если не отцу сына?!
— Пап, а мы поедем на картинг? — Рома просто бредил этим! Это, кстати, идея для дня рождения. Надо подумать.
— Сегодня нет. Пусть твой носик, — коснулся кончика, — передохнет.
Рома разочарованно вздохнул, а мы переглянулись: неужели снова подумали в одном направлении?
— Сынок, а кому пять лет скоро?
Сразу ушки на макушке, улыбка до ушей. Как и все дети наш очень любил праздники.
— Так может возьмем всех твоих друзей и поедем на картинг?
— А девочки? — нахмурился. — Там Сонька… Ну это… Пригласить хотел ее. Девочки, такое любят?
— Любят, — ответственно заявил Мир. — Ники вон как гоняет, ты же помнишь?
Я спрятала печальную улыбку, слушая такой обычный, но в нашей ситуации уникальный разговор. У них были общие темы. У нас с сыном тоже были. Но втроем нам не о чем говорить…
— Если голодные, поищите что-нибудь в холодильнике, — мы не большая дружная семья, и сегодня это чувствовалось особенно остро. — Или сходите куда-нибудь, — показывала Мирославу, что нам нет нужды конфликтовать из-за сына. Они привязаны друг к другу, зачем рвать эту связь? Но для подстраховки буду контролировать: телефон всегда должен быть при Роме, а его отец, если что, может звонить мне в любое время. И волки сыты, и овцы целы. — Я пойду, посплю.
Лучше я приеду, чем дети будут одни. Я не знала, что у Нагорного с Ликой, но в машине Николь обмолвилась, что ее мама больше с ними не живет. Странно, они ведь собирались в мае жениться. Это совсем скоро. Правда, в опере был без Лики. Неужели не все ладно в датском королевстве? И какое, собственно, мне дело?
Я проспала довольно долго, а проснулась от того, что меня сын щекотал: Мирослав стоял в дверях, а Рома водил перышком по моим пяткам. Это пытка такая?!
— Я поехал, — предупредил он, — Ники там одна.
Я приподнялась на локтях и посмотрела на часы — уже восемь!
— Почему вы меня раньше не разбудили? — поправляла волосы, посмеиваясь. — Сынок! Ай!
— Ты устала. Я уложил бы Ромку, но…
— Мир, не оставляй их одних надолго. Николь взрослая, но все же. Если совсем не будет вариантов, звони. Давай не будем рисковать больше?
Он согласно кивнул. Надеюсь, перемирие достигнуто. Мы оба вчера погорячились. Я уже отошла; Мирослав… У меня было стойкое ощущение,
