Холодное пламя - Мари Милас

косметики. Они просто были уверены, что мне «повезло». Поэтому им не оставалось ничего, кроме как воровать, травить и… бить. В четырнадцать лет у меня появился парень, который был старше меня на три года. Я не любила его, но знала, что он сможет защитить меня. Его возраст и авторитет давали ему преимущество. На какое-то время все прекратилось. Но дети из приюта ничего не забывают, они мстят, они выживают так, как считают правильным. Поэтому в одну из ночей, меня облили раскаленным маслом. Это стало моим наказанием за… за всё, полагаю.

Я резко втягиваю воздух. Мой собственный шрам начинает пульсировать. То, что пережила Лили равняется гребаному аду. А если бы это была не спина? Она могла остаться инвалидом.

Ублюдки.

Но как бы я не винил на этих детей, во мне кипит обжигающая, как яд, злость на тех, кто это допустил. На ее чертову семью. На людей, которые должны были ее защищать, а не отправлять в приют. Лили говорила, что кто-то из родных навещал ее? Навещал. Какое уродское слово. Как можно навещать своего ребенка в приюте?

Моя мама ночевала под дверью больницы, куда ее не пускали, потому что я был уже достаточно взрослым, чтобы лежать в палате один. Она не навещала меня. Она брала штурмом проклятое отделение, чтобы ее пустили ко мне.

– Мне жаль, – еле выдавливаю я сквозь жар агрессии, растекающейся по моим венам.

Я мечтаю увидеть ее родителей и выбить из них все дерьмо. Испортить их жизнь так же, как они изуродовали детство женщины на моих коленях.

– Мне тоже, – тихо отвечает она.

– Я восхищаюсь тобой. – Возможно, Лили Маршалл сделала меня слишком сентиментальным и красноречивым. Но еще никогда слова не казались такими правильными. Они льются из моей души, потому что мне хочется, чтобы эта девушка знала – она достойна каждой падающей звезды на темном небе Монтаны. – Я восхищаюсь твоей отзывчивостью, мягкостью… Всем. У меня захватывает дух от всей тебя.

– Я тоже часто не могу сделать ровный вдох из-за тебя, капитан. – Она говорит это, слегка смущаясь. – Например, когда ты ночью придавливаешь меня к матрасу своей тяжелой рукой. Серьезно, почему твоя рука весит тонну? –  усмехается, переводя все в шутку.

Пару мгновений мы молчим, слушая тишину природы и смотря на горы, которые уже почти скрылись в темноте ночи.

– Ты видел ту статью… – Лили поворачивает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Ты не обязана ничего объяснять.

Я знал, что эта девушка не просто так во Флэйминге. Есть что-то, за что мне не удается зацепиться, но это намного больше, чем просто тренировки с Ричардом. После этой статьи я подумываю, что она отчего-то или от кого-то бежит. Понятия не имею, если честно. Но я вижу, что Лили не готова делиться. Эти звонки на ее телефон, Ричард и их какие-то слишком теплые отношения… Да, между нами есть секреты, которые мы раскрываем постепенно, и, наверное, это не самый прочный фундамент для отношений, но… Стоп.

Отношений.

Можно ли назвать то, что между нами отношениями, если я знаю, что у нас есть срок годности? Обратный отсчет, который безжалостно стремится к нулю.

Но я хочу. Хочу быть с ней. Хочу смотреть на нее по утрам. Хочу смеяться над ее отвратительной готовкой, но всё равно есть эту еду. Хочу наблюдать за тем, как она, надев мою футболку, красится каждое утро и странно выворачивает свои запястья, чтобы завить волосы каким-то орудием для пыток.

Я хочу начинать с Лили Маршалл свой каждый день.

Но ни за что на свете я не заставлю ее остаться во Флэйминге, если она сама не примет это решение.

– Ты поверил этой статье?

– Честно? Этот парень тебе не подходит. Ты пережуешь и выплюнешь его. Так что нет.

Лили хихикает.

– И как ты это понял?

– Ты видела эту фотографию? Он стоит посреди лужи. Кто, черт возьми, заходит в середину луж? Настоящие мужчины через них перепрыгивают.

Лили садится и обхватывает мое лицо руками, проводя кончиками пальцев по шраму. Мне нравится, как она всегда нежно касается его, словно думает, что он еще болит.

– Ты прыгал через лужи?

– Не хочу хвастаться, милая, но я прыгал через огонь.

– Полагаю, ты мне подходишь, капитан.

Уверен, ты мне тоже. 

* * *

На следующий день я выбрасываю из своего нашего дома и жизни, все что связано с Дейзи. Это не приносит мне боли. Не приносит вообще ничего, кроме чувства, что я все делаю правильно, и моя женщина больше не будет сомневаться в нас.

Глава 26

Лили

– Лили Маршалл, ты либо расскажешь, чем занимаешь с моим братом, либо я… – Мия останавливается, обнимает дерево и переводит дыхание. Мы уже около часа поднимаемся на какой-то огромный хребет. – Либо на следующем занятии, когда мы будем разучивать румбу, я заберу партнера миссис Трент, и мы будем лаять друг на друга до самого утра.

Я ахаю:

– Ты не посмеешь.

Эти двое, как маленькие дети, портят мне каждый урок. Вчера миссис Трент облила Мию водой, потому что она подмигнула Грегу. Женской ревности все возрасты покорны.

– Мия, я думал, в твоем возрасте ты уже должна знать, чем они занимаются. Вчера Марк открыл дверь со стояк…

– Я ничего не слышу! – верещит Мия.

Элла поворачивается и бьет Томаса по пятой точке палкой, на которую опирается при подъеме.

– Будь джентльменом и имей совесть, здесь твоя мать.

Рид фыркает от смеха.

– Элла, я думал, в твоем возрасте ты должна знать, что эрекция…

Элла подпрыгивает и закрывает рот Риду.

– Боже, дай мне сил с этими несносными мужчинами.

Мы смеемся, но я все еще не говорю ни слова о нас с Марком. На удивление, никто (кроме Мии) за все время не задал ни единого вопроса. Все приняли это так, словно другой исход событий был невозможен. Но я не могу не заметить блеск в глазах родителей Марка и всех родных, когда они смотрят на его улыбку, слышат давно забытый хриплый, теплый смех.

Дейзи слишком сильно влияла не только на Марка, но и на всех Саммерсов.

Как ужасно, что иногда мы позволяем одному человеку, которому на нас плевать, так сильно влиять на нашу жизнь. Как ужасно, что такие люди только этого и добиваются.

– Томас, сколько времени? – спрашиваю я.

– Десять тридцать, – отвечает вместо него Люк, который почти что не смотрит себе под ноги, сосредоточив внимание на телефоне.

Неужели здесь ловит связь?

Ответом