Предатель. Точка невозврата - Марта Макова
— День у меня сегодня такой… — потёр пальцами лоб Эд. — Не хочу, не могу оставаться один. Поужинаешь?
Таким я Эдуарда никогда не видела. Решительным, бескомпромиссным, заботливым и даже наглым видела, а вот таким… без брони делового и всемогущего бизнесмена, просто усталого и немного подавленного мужчину — нет.
— Только ужин, Рит. — вздохнул Эд, видя мою неловкую заминку.
— Конечно. — я отключила компьютер и встала из-за стола. — Только мне домой нужно заехать. Переодеться во что-то подобающее.
— Не нужно, Рит. Никакого пафоса, просто небольшой уютный ресторанчик с хорошей кухней.
Я кивнула в знак согласия. Чувствовала, что не на свидание меня Эдуард приглашал. Что сейчас он нуждался в человеческом тепле и ненавязчивой компании. В ком-то, с кем можно поговорить.
Не могла я отказать в такой малости человеку, который так много для меня сделал.
Сегодня Эдуард сам был за рулём. Ехали по вечернему городу в полном молчании. В салоне его монстра тихо играла музыка, и в такт ей дворники в неспешном ритме стирали с лобового стекла капли воды.
— Я сегодня так себе компания, извини. — первым нарушил молчание Эд.
— Я такая уже несколько последних месяцев. — тихо усмехнулась я. — Так что мы с тобой отличная команда.
— Ты приятная компания. — бросил на меня быстрый взгляд Эд. — Моя бы воля — я бы каждый день проводил с тобой.
Не нашлась что сказать и поэтому несколько минут давилась молчанием, судорожно ища ответ на его признание.
— Не напрягайся, Рит. — невесело хохотнул Эд. — Мои слова ни к чему тебя не обязывают.
— Мне тоже твоя компания нравится. — призналась я, хотя это было нелегко.
Это давало надежду Эду, а я не была уверена, что имею право на это. Я ни в чём не была уверена. Мне бы самой осознать свои чувства. В Дашкиных разобраться. Побороть свои страхи и неуверенность. В чувства Эдуарда ко мне поверить.
— Спасибо, что согласилась на ужин сегодня. Большего пока не прошу, Рит. Знаю, что не готова. — Эдуард плавно повернул руль, заворачивая и въезжая в арку между плотно стоящими старинными домами. — Просто поужинаем вместе. Здесь чудесный маленький ресторанчик, людей почти не бывает. Не знаю, на чём он держится. Маленький каприз жены моего друга. Подарок, можно сказать. Но очень уютный, интерьер современный, очень стильный, и кухня отличная. Только расположение не самое удачное. Во дворе. Если не знать о нём, то и не найдёшь никогда.
Эд ненавязчиво перевёл разговор с наших отношений на рассказ о ресторане, и я была ему благодарна.
В узком внутреннем дворике было ужасно тесно, но Эд как-то умудрился припарковать свою огромную машину рядом с крыльцом, ведущим в ресторан, и при этом оставил место для проезда других автомобилей.
Выйдя из машины, быстро обошёл её и подал мне руку. Я без колебаний вложила свою ладонь в его. Большую и горячую.
Ресторан встретил нас тихой музыкой и приветливой улыбкой девушки-хостес.
— Столик у окна на двоих. — распорядился Эд, одновременно принимая у меня пальто.
— Проходите. — не скрывая радости просияла хостес. — Можете выбрать любой понравившийся. У нас сегодня мало гостей.
Гостей было непросто мало, их не было от слова совсем.
— Так даже лучше. — Эдуард обвёл взглядом пустой зал и удовлетворённо усмехнулся. — Без лишнего шума.
— Расскажешь? — спросила Эда после того, как мы сделали заказ и официант ушёл.
— О чём ты хочешь узнать, Рита? С удовольствием расскажу тебе всё, что тебя интересует. — сидящий напротив Эд, расправил плечи, демонстрируя открытость и готовность выдать всю информацию о себе.
— Что у тебя случилось? Хочешь поговорить об этом? — предложила я, зная, что любому человеку иногда хочется выговориться. Особенно в тяжёлые дни. А у Эдуарда, если я всё правильно поняла, да он и сам признался, сегодня был именно такой. Мне не нужны были его тайны, я не собиралась лезть ему в душу. Если захочет — расскажет. Не захочет — найдём другие темы.
— Сегодня годовщина смерти моей жены. Десять лет. — на лице Эда дёрнулся мускул, судорогой прошёлся, но взгляд остался спокойным и прямым. — Я с утра ездил на кладбище. Цветы её любимые привёз. Посидел немного, подумал, поговорил с ней. И сегодня всё было не так, как прежде.
Я сжала салфетку в руках и незаметно сглотнула вставший в горле ком. Цветы, кладбище, годовщина смерти жены. Это тяжело, да.
— Она умерла от онкологии. Меня все эти годы мучила вина и сомнения — всё ли я сделал, что мог? Вдруг были ещё варианты, а мы так и не узнали о них? Вдруг шанс всё-таки был? — невесело улыбнулся Эд. — А сегодня я вдруг почувствовал, что свободен. Впервые за десять лет не испытал вины, глядя на её портрет. Это осознание не то чтобы испугало меня, скорее ошарашило. Я не понимал, что происходит. Даже растерялся в какой-то момент.
Сидел и думал, что хочу поехать к тебе. Увидеть тебя хочу. И опять же не испытывал при этом никакой вины перед Любой. Такое чувство было, будто она отпустила меня
— Ты любил её? — я опустила руки на колени и сцепила пальцы. — Вы долго были женаты?
— Любил. — Эд задумчиво смотрел на меня. — Мы со школы вместе были. С годами она стала для меня не только женой, но и другом, единомышленником. У нас на двоих была одна жизнь, одни стремления, один спорт. Она была моей поддержкой, всегда была рядом. Я посвящал ей свои победы и даже не задумывался, что возможно она хотела чего-то другого. Нормальную семью хотела, дом, детей, а не массажные столы, пропитанный вонючими, разогревающими мазями, и воняющие мужским потом и тестостероном раздевалки. Не гостиничные номера и вечные перелёты и переезды. Может, она простого женского счастья хотела? Тихого и уютного.
— Нет. — качнула я головой. — Если бы она хотела тихого домашнего счастья, она бы получила его. И мужа самого обычного получила бы. Думаю, без труда нашла бы простого мужчину. Недодумывай за неё, Эд.
— Я дурак, да? — усмехнулся Эдуард. — Рассказываю любимой женщине о другой.
— Нет. — тихо улыбнулась я. — Ты не дурак, Эд. Ты умный, сильный и очень добрый человек. Ты слишком живой и полный энергии, чтобы заживо хоронить себя. И ты не пятнадцатилетний мальчик, у тебя полжизни за плечами. Хорошей, успешной жизни. Её не вычеркнуть, не выбросить. Как и твою любовь к Любе. Она навсегда будет в твоём сердце. Её место никто не займёт. Но только ты можешь понять, есть ли в нём ещё место для другой женщины.
— А в твоём? — поддался
