Предатель. Точка невозврата - Марта Макова
Глава 53
— Мам, я дома! — весело сообщила Дашка из прихожей и через секунду появилась в дверном проёме гостиной. — Ты давно вернулась?
Я ожидала, что Дашка будет кривить моську, выражая своё недовольство тем, что увидела этим вечером в ресторане. Но дочь, вернувшись домой, радостно сияла и хитро посматривала на меня.
— Где-то полчаса назад. — я недоверчиво рассматривала дочь, пытаясь отследить её реакции, и никак не могла найти в чём подвох. — Как прошёл ужин с папой?
— Нормально. — беззаботно отмахнулась Дашка. — Поговорили о разном, поели, и он привёз меня домой.
О разном? А поконкретнее? Меня не отпускала тревога, что у Дашки с Киром снова появятся общие тайны от меня. Что Кир за моей спиной опять начнёт настраивать дочь против меня, внушать ей какую-нибудь ерунду. Вроде той, что у меня с головой не в порядке, или что Дашка не нужна мне.
— Учёбу твою обсуждали? — бесстрастно спросила я и отвернулась к закипевшему чайнику, пряча лицо, на котором наверняка отражалось моё беспокойство.
— И про учёбу. — Дашка подкралась сзади, обхватила меня руками, прижалась и прислонилось щекой к спине между лопатками. — Мам, не переживай. Я с тобой. Правда.
— Спасибо, Дашуль. — провела ладонями по обнимающим меня рукам, погладила ласково. — Люблю тебя.
— И я тебя. — засопела мне в спину дочь. — Очень, мам. Прости меня, пожалуйста. Я такая дурочка была. Верила всем подряд, кроме тебя. А ведь ты моя мама. Ты любишь меня так, как никто другой. И я люблю тебя, мам. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.
— Отец про Эдуарда Борисовича спрашивал. — догадалась я.
— Один раз. — шмыгнула носом Дашка. — Бывает ли он у нас в гостях.
Я мысленно усмехнулась, вспомнив, как сгорала в агонии, придя к мысли, что Кир годами встречался с бывшей женой у меня за спиной. Надеюсь, Кир сейчас испытывает хоть десятую часть того, что пережила тогда я.
— Папа прощения попросил. — Дашка вздохнула и отстранилась от меня. Убрала руки и потопала к стулу. Плюхнулась на него устало. — За Сергея. За то, что не уберёг нас с тобой от него. И ещё сказал, что если ты найдёшь себе другого мужчину, то он не будет в обиде. Что будет рад за тебя. Что тоже желает тебе счастья.
— Как будто это так легко — найти нового мужчину, с которым будешь счастлива. — покачала я головой, заливая кипяток в заварочный чайник со смесью душистых листьев мяты и чёрного чая.
— А твой Эдуард Борисович? — хитро улыбнулась Дашка.
— Ну, во-первых, он не мой. — я неожиданно почувствовала, что краснею, и отвернула от дочери, чтобы скрыть это. Уставилась на плавающие и окрашивающие воду в тёмный цвет, листья в чайнике, чтобы переждать неловкий момент. — Во-вторых, я ещё ничего не решила.
— Я тут подумала. — тихо и задумчиво проговорила дочь за спиной. — Я совсем не против, мам. И то, как он на тебя смотрит, мам. Ты ему очень нравишься. Почему бы вам не попробовать? Эдуард Борисович выглядит надёжным и таким сильным. Он точно никому тебя в обиду не даст. Я не буду вам мешать, мам. Если он захочет, чтобы вы были одни, я могу и к папе переехать.
На последних фразах голос Дашки дрогнул и такой болью наполнился, что у меня сжалось сердце. Я резко обернулся к дочери.
— Да ты что, Даш! Что значит он захочет? Никакой мужчина не заставит меня расстаться со своим ребёнком. Я тебя ни на кого мужчину не променяю, дочь. Не родился ещё такой! Да если только заикнётся — сразу вон вылетит, без разговоров!
Дашка задышала носом. Тяжело, часто. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами, полными слёз. Закрыла ладонью рот, пытаясь сдержаться, но сорвалась и разрыдалась.
— Дашенька. — кинулась я к дочери. — Девочка моя, родная моя, ну что ты?
— Это я, я во всём виновата… — отчаянно зарыдала дочь. — Я подлая… Я думала плохо, Гадко думала… поэтому так случилось… я виновата…
— Господи боже. — я бухнулась на колени перед сидящей на стуле Дашкой, начала гладить её по плечам, рукам. — Да что ты такое говоришь, Даш? Ты ни в чём не виновата. Родная моя, ты ни в чём не виновата.
— Нет… Нет… Ты не знаешь… — отчаянно мотала головой дочь, захлёбываясь словами и рыданиями. — Это моя вина. Я испугалась… я говорила, что не хочу твоего ребёнка, мам… Я думала, что ты совсем от меня отстранишься. Что у тебя будет свой малыш, а мы с папой тебе совсем не нужны будем. Он поэтому не родился, мам. Потому что я так думала, я так говорила. Это я виновата, мам. Я!
У меня сердце выросло до невероятных размеров и не помещалось в грудной клетке. Толкалось в рёбра и хотело проломить их. Оно испытывало самую страшную боль — боль за своего ребёнка. Кровью заливалось и захлёбывалось.
— Даша, доченька, это неправда. Ты ни в чём не виновата. Не нужно брать на себя чужую вину, родная. — я попыталась убрать её руки, которыми Дашка закрывала лицо. Потянула за запястья и дочка сдалась, безвольно уронила руки на колени.
— Ну что ты. Что ты придумала. — гладила я дочь по мокрым щекам и заглядывала в её глаза, полные слёз. — В этом точно нет твоей вины. В том, что малыш не родился, виноват только один человек.
— Мне так жаль, мам. Так стыдно. — задыхалась от слёз Даша. — За те мысли мои стыдно, мам. Я гадина.
Дочь наклонилась вперёд, обняла меня за шею и уткнулась лицом в моё плечо.
— Голубка моя, Дашенька. — гладила я дочь по волосам, чувствуя, как промокает на плече от её слёз футболка. — Ты в этом точно не виновата. Солнышко моё, ты самая лучшая, самая добрая девочка. Ты моя умница.
Я гладила и гладила Дашку, успокаивая, утешая, а сердце разрывалось на куски. Я забрала бы себе всю её боль, но не знала как. Моя девочка всё это время казнила себя, надумала себе несуществующий грех и несла его тяжесть в своём сердце. Глупенькая. Добрая моя девочка. В сущности, ещё совсем ребёнок.
— Дашуль, давай пойдём к Леониду Аркадьевичу? Вместе пойдём. Он поможет и тебе, и мне. Он предлагал.
— К тому доктору из клиники? — всхлипнула Дашка и подняла голову.
— Психотерапевту. — кивнула я. — Мне кажется, нам обоим не помешает его помощь.
Сейчас я поняла, что напрасно отказалась тогда от сеансов с доктором Ладыгиным.
Мой
