Предатель. Точка невозврата - Марта Макова
— А когда будет суд над Сергеем? — голос дочери дрогнул. Она, не поднимая на меня глаз, раз за разом макала несчастный, надкусанный блин в сгущёнку и смотрела, как та стекает обратно в вазочку.
— Следствие ещё не закончилось. — я отошла от окна и села за стол рядом с дочерью. Пододвинула к ней поближе тарелку с блинами. — Нам сообщат, Дашуль. Ты завтракай. Вова через полчаса подъедет.
Бесячий помощник Эда теперь возил и забирал Дашку со школы. Я не понимала, как этот человек умудрялся успевать везде. Отвозить Дашку крутиться в моём офисе, выполнять поручения Эдуарда, забирать Дашку со школы и отвезти домой и всё равно постоянно быть где-то рядом со мной. Выскакивал как чёрт из табакерки, в самый неожиданный момент.
— А вечером как обычно? Посмотрим кино? — Дашка отложила недоеденный блин на тарелку.
— У тебя какие-то планы? — я слишком хорошо знала дочь и по её немного виноватому взгляду поняла, что она хочет что-то сказать, но не решается.
— Папа. — замялась Дашка. — Папа попросил встретиться с ним. Позвал поужинать вместе.
— Поужинайте. — я внимательно изучала реакции дочери. — Но только если ты сама этого хочешь, Даш. Ты не обязана встречаться с ним, если тебе неприятно.
— А тебе? Ты не обидишься?
Глава 49
Мне? Я не чувствовала обиды на дочь. Я даже понимала её. Кир был замечательным отцом. Он очень любил Дашку. В меру баловал, был справедливым, внимательным, заботливым. Он очень много времени проводил с дочерью. Особенно последние годы, когда я с головой ушла в работу.
Сейчас я понимала, что именно это сыграло свою роль в выборе Даши. Она решила остаться с отцом, потому что Кир стал ей ближе, чем я. Он всегда был рядом, а я слишком увлеклась своим фондом.
У них были общие тайны и секреты от меня. Пока я усиленно развивала свой фонд, муж и дочь сблизились, оба чувствуя себя брошенными мной.
— Не обижусь, Даш. — грустно улыбнулась дочери. — Это нормально. Он твой отец. Он, конечно, круто накосячил и виноват перед тобой, но если ты не держишь на него зла и обиды — встречайтесь, общайтесь. Я не вправе тебе запрещать.
— Я ещё не знаю, простила или нет. — поджала губы Дашка и раздражённо отодвинула от себя чашку с недопитым чаем. — Как вспомню, что звонила ему, а он трубку не взял… И про Сергея…
— Всё хорошо, Даш. — я положила ладонь на руку дочери. — Всё уже позади. Закончилось, дочь.
— Угу. — мрачно пробурчала Дашка и шмыгнула носом. — Просто мне его очень жалко, мам. Папа такой одинокий сейчас. А ему очень тяжело. И больно. Он же не ожидал такого от собственного сына.
— Ты хочешь вернуться к отцу? — с трудом выдавила из себя, чувствуя, как горло сковывает спазм.
— А Эдуард Борисович… у вас с ним что, мам? — подняла на меня хмурый взгляд Дашка. — У вас роман? Ты замуж за него собралась? Я вам мешаю, наверное?
Я отшатнулась и испуганно сглотнула вязкий ком в горле.
— Даш, не говори так. Нет у нас никакого романа. Эдуард, он… друг скорее. Коллега может.
— Это же его квартира? — упрямо смотрела на меня дочь. — Ты к нему ушла от нас с папой?
— Нет, Даш, нет! — я мысленно постучалась лбом о столешницу. Только этого мне не хватало! — Ни к кому я не уходила. Вернее, я уходила в никуда. Я, когда эту квартиру сняла в первый раз, я не знала, что она Белецкому принадлежит. В документах был совсем другой человек, женщина.
— Ты ему нравишься, мам. — усмехнулась Дашка. — У него же на морде написано. На лбу. Крупным шрифтом. Он и ведёт себя, как собственник. Как будто ты его жена или женщина.
Я покачала опущенной головой.
Дочь ревнует? Боится быть лишней в моей жизни?
— Замуж я ни за кого не собираюсь, Даш. Эдуард ухаживает за мной, это правда. Он прямо сказал, что не собирается отступать, несмотря ни на что. Но я не готова, дочь. Мне сейчас не нужны отношения с мужчинами. Вот не до них совсем, поверь.
— Но он тебе нравится. — не спросила, — уверенно резюмировала дочь.
— Не знаю. — решила я быть честной и откровенной с Дашей.
Она уже достаточно взрослая, а после случая с Сергеем, после той ночи, будто еще лет на пять повзрослела. Наивную детскость потеряла. Взгляд стал не по годам взрослым.
— Он мне нравится и одновременно пугает меня. Своим напором и бескомпромиссностью. Привычкой решать всё самому, не спрашивая моего согласия или мнения.
— Он что-то сделал не так, мам? Чем-то навредил тебе? — грустно и как-то слишком понятливо усмехнулся Дашка.
— Да нет. — я задумалась, вспоминая всё, что делал Эд, как поступал, когда вопрос касался меня. — Наоборот. Всё вроде как во благо мне. Только очень уж прямолинейно, в лоб.
— А лучше было бы хитростью и за спиной? — хмыкнула Дашка.
Ну нет. В лоб, конечно, неожиданно и резковато, но за спиной и хитростью, как Кир, ещё хуже.
— Вообще-то, он мне понравился. — неожиданно заявила Даша, и я подняла на неё удивлённый взгляд.
— Да?
— Он только на вид такой угрюмый и грозный. — усмехнулась дочь и встала из-за стола.
— У него глаза добрые, а они, все знают, — зеркало души. Ладно, мам, мне пора. Вова, наверное, уже приехал.
Я растерянно смотрела, как дочь спокойно открыла шкафчик под мойкой, стряхнула с тарелки в мусорное ведро недоеденный блин и запихнула её в посудомоечную машину, следом поставила туда свою чашку.
— Спасибо, мамуль. Вкусно было. Я побежала. — Дашка подхватила свой рюкзак, стоящий на полу в прихожей, сорвала с вешалки пуховик и, сунув ноги в любимые угги, открыла дверь.
— Ты присмотрись к нему, мам. — обернулась дочь на пороге. — Он хороший. Я не против.
— Шапку возьми. — привычно крикнула ей вслед. — На улице снег.
— У меня капюшон! — уже из-за закрытой двери откликнулась дочь, и замок на двери щёлкнул, отрезая нас друг от друга.
После клиники это был наш первый разговор с дочерью об Эдуарде. Но там Дашка просто спросила кто этот огромный мужчина и почему его люди оказались в нужный момент, в нужном месте. Я рассказала, что сама попросила Эдуарда о помощи.
Почему эта тема возникла сегодня, я не поняла. Эдуард ни разу не был у нас в квартире. Не мозолил глаза, не искал предлогов зайти в гости. Даже цветы домой прислал только один раз — сразу после выписки из
