Кабинет психотерапевта - Сесиль Лётц
— Может, вы боитесь того, что случится, если вы перестанете быть посредником между родителями?
— Тогда они будут рубиться, пока не разведутся. Я хотела бы, чтобы они и правда обсудили свои проблемы с кем-нибудь знающим, например с психологом по семейным отношениям, а не со мной. Я им уже предлагала, но безрезультатно.
Я все больше утверждаюсь во мнении, что причины проблем Майке обусловлены смещением в системе внутрисемейных отношений. В прошлом году сын ушел из дома. Вероятно, он стабилизировал отношения между родителями. Хотя бы потому, что в доме был еще один ребенок. Когда он съехал, Майке превратилась в «психолога», который не дает семье распасться. Ситуация неоднозначная: с одной стороны, Майке занимает особое положение, она нужна родителям, они посвящают ее в свои дела, ей отдают предпочтение. С другой — она не может дистанцироваться, привязана к ним. Майке чувствует ответственность за сохранение их брака, это привязывает ее к родителям. Похоже, это осознаваемая причина, почему родители не обращаются к «настоящему психотерапевту», то есть человеку вне семьи. Ведь тогда семья, пусть и ввиду конфликта, держится вместе. Это явление называется парентификацией: дети и родители меняются ролями. Родители Майке на эмоциональном уровне будто превратились в детей, а она сама — в родительскую фигуру, которая беспокоится и заботится о них, выслушивая их после скандалов и помогая переработать случившееся. Иногда, по словам Майке, ее мать расстроена, и ей нужно, чтобы девушка утешила ее и отвлекла. Или отец в состоянии психоза хочет уйти из дома, тогда дочь должна уговорить его «остыть». «Моим родителям так много надо», — говорит мне Майке.
Могу представить, насколько тяжело ей в такой ситуации делать то, что должно в ее возрасте: идти по жизни своей дорогой, отпочковаться от родителей, формировать собственное жизненное пространство, а не жить проблемами старших. Это деликатное дело для каждого молодого человека, поэтому поздний подростковый возраст — сложный период, когда могут возникнуть конфликты, связанные с уходом молодого человека из родительского дома. Это также время, когда часто случаются психологические кризисы, впервые проявляются психические заболевания.
Любая разлука связана с болью — той, которую дети испытывают сами, но которую им также приходится причинять родителям. Существовавшая долгое время общность исчезает, ребенок становится все более самостоятельным, отношения меняются в корне. Но выигрывают обе стороны, ведь между ними устанавливаются зрелые отношения взрослых людей. Однако это неизбежно связано с потерями: дети покидают надежное гнездо, родители утрачивают роль наседки со всеми вытекающими отсюда обоюдными переживаниями. Родительский дом больше не продуктовый склад, дети в нем теперь скорее гости. Пожалуй, нет в жизни иного момента, когда так явно не чувствуется, что ты становишься старше.
Мало в какой семье этот процесс протекает без конфликтов. Особенно тяжко тогда, когда детям кажется, будто они причиняют родителям не просто неизбежную боль, а чрезмерную. Старшие не могут отказаться от своих прежних ролей, потому что те выполняют важную психологическую функцию: сплочения семьи, самооценки или ощущения наличия цели в жизни. Иногда у самих родителей еще очень много амбиций, тогда им трудно уступить и дать дорогу детям. Возможно, они даже немного завидуют потомкам. Родительские чувства понятны детям, поэтому они стараются не причинить боль. Но им никогда не удастся полностью избавить родителей от боли, потому что не бывает легкой разлуки. Важно, насколько уязвимыми дети считают своих родителей в этот момент. Иногда им сложно решиться на этот шаг. Они боятся обидеть родителей, опасаются, что те почувствуют себя брошенными.
Родители окажут детям большую услугу, если дадут им переступить порог или даже немного подтолкнут, пусть и со слезами на глазах. Этот порог, кажется, никак не преодолеет Майке, через него не пускают девушку ее родители. Судя по всему, девушка считает, что родительский дом развалится, если она откажется от роли «семейного психолога». Но тогда ей придется прятать свои чувства, подавлять собственные желания, эмоционально она будет все больше зависеть от семьи. Не это ли основная причина ее чувства вины, которое тормозит ее в защите своих интересов? Поскольку Майке испытывает вину не только в отношении родителей, но и в других ситуациях, я все больше убеждаюсь, что все началось не с отъезда из дома, а роль посредника в налаживании семейных отношений имеет длинную предысторию. Такое впечатление, что Майке в каждом встречном видит своих родителей, будто их образ выгравирован на стеклах очков, через которые она смотрит на мир. Это внутренняя модель, прикладываемая к любым отношениям.
За первые несколько месяцев нашей совместной работы Майке не раз описывает ситуации, когда ее что-то раздражает, но она не решается ничего сказать и в результате оказывается в неприемлемой для себя роли. Смущает то, что, с одной стороны, Майке берет на себя родительские функции, а с другой — хочет оставаться ребенком. Она пытается угодить родителям, но в то же время она все та же маленькая девочка, нуждающаяся в помощи. Она привлекает родителей к решению своих проблем, производя впечатление более несамостоятельного человека, чем она есть на самом деле.
— Из чувства вины, — говорит Майке, — я часто спрашиваю у них совета, хотя сама прекрасно знаю, как надо. У меня такое чувство, что я не должна решать без них. Иначе я лишаю их чего-то. Дело не в том, что они мне запрещают, а в том, что мне кажется важным предварительно спросить их мнение. Они прилагают усилия, ищут информацию, обсуждают вопрос. После этого я не могу отмахнуться от них, ведь они так старались. Поступить иначе, чем они посоветовали, значило бы признать: мне дела нет до того, что вы старались. Было бы глупо сказать им такое. Да они и не хотели бы этого.
— Вы должны это сделать, — настаиваю я.
Но Майке не готова. Она рассказывает еще массу случаев, когда члены семьи ведут себя так, словно Майке не уезжала из дома. Родители как ни в чем не бывало включают ее в свои планы на выходные, на праздники. И Майке включается. Ее брат, которому тоже тяжело было разорвать родительскую пуповину, не проводит с ними время. Порой от него неделями ни слуху ни духу. Он напрочь выключился из семейных отношений. Оттого Майке еще труднее выстроить границу еще и со своей стороны. Конечно, нет правильного и неправильного
