Царь собственной персоной - Роман Баданин
Мы еще не упоминали этот факт, но теперь его важно отметить: Владимир Путин очень любит свой электоральный рейтинг и очень расстраивается, когда этот рейтинг опускается. Можно без особого преувеличения сказать, что Путин помешан на собственных процентах532. Это выглядит несколько абсурдно для авторитарной диктатуры, в которой глава государства может приписать себе почти любой результат на выборах, но факт остается фактом. В первые годы правления Путина приближенные, бывало, даже боялись знакомить его с данными соцопросов, если те показывали снижение народной поддержки президента. Позже, когда в России вовсе исчезла политическая конкуренция, социологи государственного ВЦИОМа от греха подальше перестали на регулярной основе задавать россиянам вопрос, за кого они будут голосовать на ближайших выборах533. То есть действующего президента просто перестали сравнивать с другими политиками. Вся эта одержимость закончилась тем, что на выборах 2024 года, последних выборах Путина на сегодня, Центризбирком нарисовал царю невиданные прежде 87 %.
С учетом всего сказанного властям пришлось реагировать на бесланскую трагедию чуть энергичнее, чем они, вероятно, хотели. В конце сентября 2004 года в первый и в последний раз при Путине была создана парламентская комиссия по расследованию общественно значимых событий534. Это нередкий в демократиях эффективный механизм расследования резонансных происшествий, в которых могло быть замешано государство. Парламентские комиссии во многих странах хороши тем, что не зависят от исполнительной и судебной власти и напрямую подотчетны избирателям. Как мы говорили, при Путине власти блокировали учреждение таких комиссий, например после «Норд-Оста». Но тут в Кремле родился хитроумный план.
«В середине сентября мне внезапно позвонил Борис Грызлов (на тот момент спикер Госдумы — прим. авт.). И сказал, что мне предлагается войти в комиссию по Беслану. Я спросил, верно ли я понимаю, что это предложение, от которого нельзя отказаться. Мне сказали: так и есть. Я ответил: сочту за честь!» Это воспоминания Ахмеда Билалова, бывшего депутата Госдумы535. Он ценнейший источник по этой теме536. Выходец из Дагестана, он создал бизнес еще в 90-х, а с началом путинской эпохи стал депутатом. В этом качестве он в 2004 году вошел в парламентскую комиссию по расследованию бесланских событий. Спустя почти 20 лет Билалов впервые рассказал авторам этой книги о том, что на самом деле происходило тогда за закрытыми дверями. Вместе с более ранними показаниями это ценнейший источник информации о случившемся.
Комиссию наводнили парламентариями, прежде служившими во всевозможных силовых структурах, и добавили к ним несколько человек родом с Кавказа. Вообще в том составе парламента Кремлю было нечего опасаться. Пропутинская партия «Единая Россия» (в которой состоял Билалов и большинство прочих членов бесланской комиссии) получила беспрецедентные для себя 304 мандата из 450. Остальные попавшие в Госдуму партии были в той или иной форме также аффилированы с Кремлем, а потому реальной угрозы для его интересов не представляли. Впервые после краха Советского Союза в парламент не прошли представители демократического лагеря537 — а прежде именно они «баламутили воду», например, пытались расследовать взрывы домов и теракт на Дубровке.
Одним словом, кремлевский план выглядел безупречным: лояльные и зависимые от власти депутаты и сенаторы быстро подтвердят официальную версию произошедшего в Беслане, на этом общество успокоится, а рейтинг Путина опять поползет вверх. Чтобы в комиссии все было уж наверняка стерильно, ее руководителем назначили работавшего тогда вице-спикером Совета федерации Александра Торшина, 51-летнего мужчину с образцово незапоминающимися внешностью и биографией. Бывший коллега Торшина говорит, что тот, вероятно, сотрудничал со спецслужбами еще с тех пор, как в 80-х двигался от одной невысокой должности в аппарате КПСС к другой538. С приходом Путина карьера этого неприметного чинуши буквально выстрелила. Его делегировал в Совет федерации Леонид Маркелов, тот самый глава Республики Марий Эл, вор и мракобес, удивительную историю которого мы рассказали в начале книги. Это принесло Торшину новые возможности — пользуясь статусом сенатора, он стал видным лоббистом, работал с табачными и алкогольными компаниями, а также с бандитами. Короче говоря, во главе комиссии по расследованию самого ужасного теракта в истории России оказался наименее достойный этого поста человек. Но даже этого наверху показалось мало. Для пущего контроля в состав комиссии включили еще и ветерана КГБ, сенатора от Башкирии Рудика Искужина. Про него коллеги знали, что когда-то он учился вместе с Путиным в школе КГБ и с тех пор поддерживал с президентом России личный контакт. Иными словами, независимой от исполнительной власти парламентская комиссия не была и на долю процента.
Но даже при всем этом замысел Кремля начал сбоить. «Мы полетели в Беслан на следующий день после первого заседания комиссии. Там следы свежей крови всюду были. По улицам ходили люди в гражданском и с оружием. Порфирьич (Александр Порфирьевич Торшин — прим. авт.) сразу понял и сказал нам, что будет сложно», — вспоминает Билалов.
Первый вопрос, тут же возникший даже у сверхлояльных членов комиссии, — кто руководил переговорами с террористами, а потом и штурмом? «В комиссии сидели бравые генералы типа Виталия Маргелова (бывший замдиректора Службы внешней разведки, сын первого главкома ВДВ — прим. авт.). Они начали задавать вопросы: а кто главный? А почему на месте теракта не было Патрушева?» — вспоминает Билалов. Выяснилась неприглядная вещь — 1 сентября директор ФСБ по поручению Путина прибыл в Беслан, но даже не покинул здание аэропорта и почти сразу улетел обратно в Москву. Выступая перед комиссией
