О воле в природе - Артур Шопенгауэр

живущие в еловых шишках: этим жалом он проникает до личинки, прокалывает ее и кладет в рану яйцо, продукт которого впоследствии пожрет эту личинку (Kirby and Spence. “An Introduction to Entomology: or, Elements of the Natural History of Insects”[61], Vol. I, p. 355). Так же явно выступает у преследуемых стремление избежать врага – в орудиях оборонительных. Ежи и дикобразы поднимают вверх целый лес копий. От головы до ног в броне, недоступной зубам, клюву и когтям, выступают броненосцы, ящеры-чешуйники, черепахи, а также, в миниатюре, весь класс черепокожих (Crustacea). Другие животные искали себе защиты не в физическом сопротивлении, а в обмане своего преследователя; так, каракатица запаслась материалом для темного облака, которое она распространяет вокруг себя в минуту опасности; ленивец до иллюзии похож на покрытый мхом сук; древесная лягушка похожа на лист, и равным образом бесконечное число насекомых походит на место своего пребывания; вошь негров черна7; правда, и наша блоха черна, но она полагалась на свои захватывающие большое расстояние неправильные скачки, когда приготовляла для них такой беспримерно сильный аппарат. Антиципация, проявляющаяся во всех этих приспособлениях, может стать для нас вполне ясной на примере антиципации, сказывающейся в творческих инстинктах. Молодой паук и муравьиный лев еще не знают о той добыче, которой они впервые ставят свою ловушку. То же самое следует сказать и по отношению к защите: насекомое Bembex (песочная оса), по свидетельству Latreille’я, убивает своим жалом Parnope (осу-блестянку), хотя оно и не пожирает ее и не подвергается с ее стороны нападению, а только потому, что впоследствии Parnope положит свои яйца в его гнездо и этим задержит развитие его яиц, чего, однако, Bembex не знает. В подобных антиципациях опять-таки сказывается идеальность времени, которая вообще появляется на сцену всякий раз, когда заходит речь о воле как о вещи в себе. Творческие инстинкты животных и физиологические функции здесь, как и в некоторых других отношениях, проливают свет одни на другие, потому что и в том, и в другом случае воля действует бессознательно.

Как в оборонительных и наступательных целях, воля в каждом животном виде снабдила себя известными органами и известным орудием, так вооружилась она и интеллектом как средством к сохранению особи и рода: вот почему древние и называли интеллект – ἡγεμονικον, т. е. путеводителем и проводником. Вследствие этого интеллект предназначен исключительно для служения воле и всюду самым точным образом с нею соразмерен. Хищные животные, очевидно, нуждались в интеллекте и имеют его больше, чем травоядные. Слон и до известной степени лошадь составляют исключение из этого правила; но изумительный ум слона был необходим потому, что при двухсотлетней продолжительности жизни и весьма ограниченной плодовитости слон должен был заботиться о дольшем и вернейшем сохранении индивидуума, и притом в странах, где во множестве обитают самые жадные, сильные и проворные хищные животные. И лошадь имеет более продолжительный век и более умеренную плодовитость, чем жвачные; к тому же без рогов, клыков, хобота, не вооруженная ничем, кроме разве своего копыта, она нуждалась в большей интеллигенции и большей резвости, для того чтобы уклоняться от преследователя. Необыкновенный ум обезьян был необходим отчасти потому, что при такой продолжительности жизни, которая даже в среднем доходит до пятидесяти лет, они наделены ограниченной плодовитостью – именно, производят единовременно лишь одного детеныша; отчасти же потому, что они снабжены руками, которыми должен управлять целесообразно применяющий их рассудок и пользование которыми предуказано им как при самозащите, осуществляемой внешним оружием вроде камней и палки, так и для забот о пропитании, требующем разного рода искусственных средств и вообще вызывающем необходимость в дружной и искусной системе кражи, с передачей украденных плодов из рук в руки, снаряжением часовых и т. д. К сказанному следует еще добавить, что такой рассудок свойствен обезьянам преимущественно в юном возрасте, когда мускульная сила их еще недостаточно развита; например, молодой понго или орангутанг в молодости отличается сравнительным преобладанием мозга и значительно бо́льшей интеллигенцией, нежели в зрелом возрасте, когда мускульная сила достигает большого развития и возмещает интеллект, который соответственно этому сильно падает. То же самое относится и ко всем обезьянам: интеллект играет у них роль временного наместника будущей мускульной силы. Подробный анализ этого факта можно найти в «Résumé des observations de Fr. Cuvier sur l’instinct et l’intelligence des animaux»[62], P. Flourens, 1841; все относящееся сюда место я уже привел оттуда во II томе моего основного произведения в конце 31 главы; только поэтому я не повторяю его здесь. Вообще, у млекопитающих интеллигенция возрастает постепенно, восходя от грызунов8 к жвачным, далее к Pachydermata[63], к хищным животным и, наконец, к четвероруким; в соответствие с этим выводом внешнего наблюдения и анатомия свидетельствует о постепенном развитии мозга в том же порядке (по Флурансу и Кювье)9. Из пресмыкающихся умнее всех змеи: они поддаются даже дрессировке; это потому, что они – хищные и распложаются, в особенности ядовитые, медленнее остальных. Как по отношению к физическому оружию, так и в данном случае мы повсюду встречаем волю как prius, а ее орудие, интеллект, – как posterius. Хищные животные отправляются на охоту, а лисицы на воровство не потому, что у них больше ума: нет, потому что они хотели жить охотою и воровством, они имеют как более крепкие зубы и когти, так и больше ума. Лисица даже непосредственно возместила выдающейся изворотливостью ума то, чего недостает ей в силе мускулов и в крепости зубов. Своеобразной иллюстрацией к нашему положению является судьба птицы дуду, также дронта, Didus ineptus – на острове Маврикия; род ее, как известно, вымер, и, как показывает уже ее латинское наименование, она была необыкновенно глупа, чем и объясняется самый факт ее гибели; по-видимому, значит, природа на этот раз слишком далеко зашла в соблюдении своего legis parsimoniae[64] и потому в данном случае произвела на свет до известной степени урода, но уже не отдельную особь, как она это часто делает, а целый вид, который, именно в силу своего уродства, и не мог продержаться. Если бы кто-нибудь по этому поводу спросил, не должна ли была природа уделить и насекомым хоть столько ума, чтобы они не кидались в пламя свечки, то ответом будет: конечно да; но только природа не знала, что люди будут отливать и жечь свечи, а – natura nihil agit frustra[65]. Следовательно, насекомым недостает ума только для окружающей их неестественной обстановки10.

Конечно, интеллигенция везде зависит прежде всего от мозговой системы, а последняя стоит в необходимом отношении к остальному организму; вот почему холоднокровные животные далеко отстают