Настоящий Дракула - Раду Р. Флореску
Есть много других примеров смыслового заимствования из источников, например, когда Стокер упоминает, что вампир имеет власть над животным миром, в особенности над лошадьми, которые «чуют кровь», — эта деталь очевидно взята из путевых заметок Джонсона «По пути полумесяца». Подобных примеров достаточно, чтобы показать все разнообразие тематик, к которым обращался Стокер в работе над романом.
Помимо письменных источников, на создание образа вампира повлиял и собственный жизненный опыт Стокера. Известно, что первые семь лет жизни он не мог ходить из-за неведомой, так и не диагностированной детской болезни и провел их в постели, причем лежа на спине. Так что совсем неспроста весь роман проникнут упоминаниями о странных заболеваниях, происхождение которых остается загадкой. Так, на протяжении большей части романа герои не могут правильно истолковать причины симптомов, которые на самом деле были вызваны укусами вампира. Еще одна параллель — затворничество детских лет, когда Стокер был прикован болезнью к постели, он переносит на своего графа Дракулу, который прикован к своему гробу. В «Личных воспоминаниях о Генри Ирвинге» Стокер рассказывает, что в раннем детстве не мог представить, каково это, «стоять выпрямившись». Позже мать рассказала ему страшные истории об эпидемии холеры, которая разразилась в графстве Слайго, когда она была маленькой. Об одной она вспоминает в письме сыну от 1872 г.: «Какие-то семьи она поражала, другие почему-то щадила. Ничто не предвещало, кого она заберет следующим, и, прощаясь с друзьями до завтра, мы прощались так, как прощаются навеки. В считаные дни болезнь выкосила город, и он превратился в обитель мертвых. На улицах не было ни души и никакого движения, только похоронные дроги да экипажи врачей. Много народу в поисках спасения убежали из города, но мор настигал и их, и они все равно умирали». Нападения графа Дракулы на лондонцев в описании Стокера тоже очень напоминают распространение смертельной эпидемии, и от них точно так же нет спасения. (Аналогия между распространением нападений вампиров и эпидемией «черной смерти», смертоносной бубонной чумы, была использована в качестве художественного приема как в классическом, еще самом первом немом фильме о Дракуле «Носферату. Симфония ужаса», так и в более позднем ремейке 1979 г. «Носферату — призрак ночи» режиссером Вернером Херцогом. В обоих фильмах персонажам сначала казалось, что это крысы разносят «черную смерть», тогда как по сюжету людей убивали вампиры.)
Хотя в записях Стокера об этом нигде напрямую не говорится, он всегда питал интерес к ирландскому фольклору. Еще задолго до Дракулы он написал для детей цикл страшных сказок по мотивам кельтских легенд. Он бывал на западе Ирландии в графстве, откуда родом была его мать, где до сих пор сохраняются гэльский язык и старинные предания. На гэльском языке дурная кровь обозначается словом drochfhuil, в родительном падеже единственного числа — drochfhola, и произношение последнего очень близко к имени Дракула. В Ирландии всегда были очень живучи поверья в восстающих из гроба мертвецов. По старинному обычаю свежую могилу заваливали кучей камней, чтобы отбить у покойника охоту выбраться из гроба.
Однако более всего настрою Стокера на написание романа именно в готическом духе поспособствовала угрюмая атмосфера вересковых пустошей Йоркшира, на которые он вдоволь насмотрелся, поскольку не раз отдыхал летом в тех краях. (Такую же добрую службу сослужили йоркширские пейзажи и сестрам Бронте.) В особенности его очаровывала сурово-неприступная скалистая береговая линия курортного городка Уитби-Харбор. Над ним возвышался готический собор, на задворках которого раскинулось заброшенное кладбище, где Стокер часто прогуливался, внимательно изучая надгробные надписи на могилах моряков. Насколько же живыми и радостными в сравнении с этими унылыми видами выглядели описанные у Эмили Джерард сельские пейзажи Трансильвании, где Стокер, к слову сказать, никогда не бывал.
Однако для нашей биографии исторического Дракулы наибольший интерес представляют отсылки Стокера к подлинным историческим и географическим реалиям Румынии. О его стремлении к фактологической точности повествования свидетельствуют два отдельных упоминания в тексте, что справки о таинственном графе наводились у «друга Арминиуса [Вамбери]», профессора Буда-Пештского университета, и в библиотеке Британского музея, а кроме того, ссылки на некий документ, в котором Дракула напрямую назван вампиром. Насколько глубоко и серьезно интересовался Стокер жизнеописанием настоящего Дракулы, господаря Валахии? Судя по его заметкам и выпискам из книг, которые хранятся в библиотечном собрании Фонда Розенбахов, познания Стокера в румынской истории вообще и в истории Влада Дракулы в частности носили по меньшей мере отрывочный характер и отчасти просто не соответствовали действительности. При этом в романе он намеренно искажает часть исторических фактов, поскольку, выступая как беллетрист, едва ли считал поиски исторической истины своей первостепенной заботой. Тем не менее Стокер предпринял серьезное и, пожалуй, даже беспримерное усилие снабдить свой роман и своего главного героя историческими привязками и ориентирами. Исторические сведения он почерпнул главным образом в книгах неравнозначной научной ценности, в числе которых «Земля мадьяр» английской путешественницы и писателя Нины Элизабет Мазучелли (Лондон, 1881); «Вокруг Карпатских гор» Эндрю Ф. Кросса (Лондон, 1878); «По пути Полумесяца: эксцентрические заметки на пути из Пирея в Пешт» Э. К. Джонсона (Лондон, 1865); «Трансильвания: ее товары и ее народ» Чарльза Бонера и «Сведения о княжествах Валахия и Молдавия с политическими наблюдениями относительно каждого» Уильяма Уилкинсона (Лондон, 1820). Среди этих источников к более или менее строгим в историческом плане можно отнести книги Чарльза Бонера, Уильяма Уилкинсона и майора Уильяма Э. К. Джонсона. Уилкинсон, хотя и предпочитал рекомендоваться английским консулом в Бухаресте, на самом деле был всего лишь представителем английской Левантийской компании, но именно он составил первый обстоятельный обзор румынской истории на английском языке, проявив при этом похвальное внимание к деталям, что в лучшую сторону отличало его труд от поверхностных путевых очерков. Во вводной части и особенно в разделе, посвященном временам Дракулы, Уилкинсон предпочел держаться немецкой (в значительной мере негативной) интерпретации, уже распространившейся в академических кругах благодаря «Космографии» Мюнстера, которая к тому времени была переведена на английский язык и считалась общепринятым справочным изданием по истории. Соответственно, Дракула у Уилкинсона являет собой настоящего злодея — в сущности, такого же, каким он обрисован в немецких памфлетах XV в.
На книгу Уилкинсона Стокер набрел скорее случайно в августе 1890 г. в Уитби, во время одного из частых походов в местную библиотеку. Заинтригованный названием, он тут же взял книгу по своему читательскому билету. Тот факт, что в материалах Стокера это единственное издание, к которому указан библиотечный шифр, четко указывает, что он еще несколько раз брал в библиотеке эту книгу (и сверялся с ней) во время последующих наездов в Уитби в 1892 и 1895 гг. В свой роман Стокер включил не менее десяти
