Настоящий Дракула - Раду Р. Флореску
РУССКИЙ НАРРАТИВ: «ЖЕСТОК, НО СПРАВЕДЛИВ»
Как мы уже отмечали, немецкие и турецкие сочинения о Дракуле, в сущности, имели целью опорочить Дракулу в глазах следующих поколений. Однако другие авторы хотя и соглашались, что Дракула совершил много зверств, тем не менее видели в нем справедливого правителя. Этого взгляда, который никогда публично не высказывался на Западе, придерживался выдающийся русский дипломат, думный дьяк Фёдор Курицын, доклады которого мы обильно цитировали выше.
Фёдора Васильевича Курицына во главе многочисленного посольства в 1482 г. отправил с миссией на Запад его повелитель, великий князь Владимирский и Московский Иван III. Официально заявленная миссия, во многом как и более позднего времени миссия знаменитого посольства Петра Великого 1689 г., состояла в том, чтобы «распахнуть окна», закрывавшие Русь от Запада. Венгерская столица Буда представлялась Ивану III воротами в Европу, где уже в полной мере сказывались влияние итальянского Ренессанса с его научными достижениями, изобретательством и гуманистической революцией. Выражаясь современным дипломатическим языком, миссия русского посла состояла в промышленном шпионаже. Великий князь испытывал огромную нужду в мастеровых, архитекторах, художниках и представителях других профессий, которые помогли бы ему осовременить страну. Что касается собственно дипломатии, Иван III желал подписать с королем Матьяшем Корвином договор о союзе против поляков, против своих татарских сюзеренов, а также против соперников в лице городов-государств вроде Новгорода, представлявших угрозу для его княжения.
Курицын с посольством прибыли в Буду в самом начале 1482 г. и оставались до начала 1483 г., проведя большую часть года непосредственно в Венгрии. За время пребывания при венгерском дворе Курицын встречался с королем Матьяшем, с его историографом Бонфини, а также с бесчисленными вельможами, сановниками, дипломатами, коммерсантами и банкирами. Среди важных персон, которым его представили в королевском дворце, были венгерская супруга Дракулы и трое его сыновей — старший Михня (рожденный от другого брака), Влад и еще один (имя его неизвестно), отданный на воспитание в дом епископа города Орадя в Трансильвании. В свите семейства Дракулы состояли несколько бояр, сохранивших верность своему бывшему господину. К удаче Курицына в его посольстве находился некто Мартинко (венг. Мартинцо), знавший венгерский и румынский языки и, предположительно, служивший ему переводчиком. В придворных беседах особенное внимание Курицына привлекли все еще циркулировавшие при венгерском дворе немецкие антидракуловские нарративы. Все услышанное и прочитанное об этом неординарном валашском господаре Дракуле, с гибели которого прошло всего шесть лет, заинтриговало русского посла настолько, что в какой-то момент эта поразительная личность полностью завладела его мыслями.
Когда настало время для следующей дипломатической миссии, Курицын устроил так, чтобы по дороге сделать крюк и заехать в Брашов, где, как он знал, Дракула совершил свои самые ужасные и громкие злодеяния, и провел в городе несколько месяцев, стараясь выяснить дополнительные подробности о Дракуле. Выехав из Брашова, Курицын пересек северную часть Трансильванских Альп через перевал Борго и на время остановился в Бистрице, жалованной вотчине рода Хуньяди, окрестности замка которых хранили память о Дракуле. По рекомендательному письму от короля Матьяша Курицын в феврале 1483 г. был представлен бургомистру Бистрицы. Продолжительное пребывание в Бистрице дало Курицыну массу времени, чтобы расспросить горожан-саксонцев, которые не испытывали никаких симпатий к Дракуле, о подробностях его преступлений. Весной 1484 г. Курицын наконец прибыл к молдавскому господарю Стефану Великому в его столицу Сучаву, отстоявшую от Бистрицы всего на день пути. Визит в Молдавию имел целью прояснить последние детали договора со Стефаном Великим, который был заключен в Москве несколькими месяцами ранее, вслед за празднованием бракосочетания между княжной Еленой, дочерью второй жены Стефана, киевской княжны Евдокии (кузины Ивана III), и старшим сыном Ивана III, будущим наследником престола, по имени тоже Иваном, по прозвищу Молодым. Все еще очарованный историей Дракулы, Курицын воспользовался удобным случаем, чтобы обстоятельно расспросить в Сучаве десятерых выживших ветеранов армии Стефана, оставленных им для защиты Дракулы и бывших очевидцами последних дней Колосажателя под Бухарестом. И конечно, русский посол не обошел расспросами самого молдавского господаря, с юности знавшего Дракулу. Столь же сильный интерес для удовлетворения непраздного любопытства Курицына представляла еще одна персона — третья супруга господаря Стефана Мария Войкица, дочь брата Дракулы Раду Красивого (унаследовавшая внешнюю привлекательность отца).
Курицын со своим посольством пробыл в молдавской столице больше года и в начале 1485 г. направился домой в Москву, на свою беду выбрав путь через Аккерман, — он явно не знал, что еще в августе 1484 г. турки захватили эту важнейшую стратегическую крепость в дунайских гирлах.
В итоге русское посольство, включая посла и его свиту, их челядь и весь багаж, равно как и многочисленные бесценные подношения, отправленные с Курицыным в дар великому князю Московскому венгерским королем Матьяшем и молдавским господарем Стефаном Великим, угодило в руки мародерствовавших в тех краях турецких солдат нерегулярных сил султанской армии. За освобождение пленников они потребовали огромный выкуп. Курицына и его людей удерживали в Аккермане с 1485 по 1486 г. В конце концов все русское посольство удалось вызволить из турецкого плена, о чем походатайствовал татарский хан и турецкий вассал Менгли Гирай, желавший войти в доверие к своему набиравшему могущество северному соседу, Московии. В Москву Фёдор Курицын прибыл еще до начала сентября 1486 г., привезя с собой проекты договоров о союзничестве с Венгрией и Молдавией.
Во время длительного пребывания в крепости на Дунае Курицын имел массу времени, чтобы систематизировать свод своих материалов о жизни и деятельности Дракулы, которые он собирал из всех доступных источников, пока находился по делам дипломатической службы в Венгрии, Трансильвании и Молдавии. Затем он изложил материал в письменной форме — примерно в такой же манере, как если бы составлял дипломатическую депешу, — и дал ему простенькое, лишенное всякой пристрастности название «Сказание о Дракуле воеводе». К настоящему времени подлинник депеши Курицына не найден. Правда, на ее копии, которую профессор Макнелли изучил в библиотеке М. Е. Салтыкова-Щедрина (Санкт-Петербург), внизу имеются пометки переписчика, указывающие, что первый список с оригинала он сделал в 1486 г. и еще один — в 1490 г.; подписывался он коротко и просто: «аз грешны Ефросин». По всей очевидности, этот Ефросин состоял в монашеском звании, был отдан на службу Курицыну и, вполне вероятно, сопровождал его в миссии на Запад. О его службе по дипломатической части свидетельствует последующее назначение настоятелем Кирилло-Белозерского монастыря, в XV в. служившего русскому государству официальным хранилищем иноземной переписки (чем-то вроде государственного архива). В отличие от своего патрона Курицына, не питавшего особых симпатий к власти православной церкви, Ефросин смиренно называет себя грешным. Пометка, сделанная его рукой в конце скопированного документа, в такой же мере расходилась с тональностью написанного Курицыным — Ефросин считает себя обязанным осудить Дракулу за то, что тот «предпочел… радости суетного мира», о чем свидетельствовал переход в католичество, и пишет, что
