Настоящий Дракула - Раду Р. Флореску
Военную кампанию Дракулы в 1462 г. следует оценивать в ее европейском контексте. После поражения султанской армии под стенами Белграда в 1456 г. перед Мехмедом встала первостепенная задача укрепить и стабилизировать фронт, для чего как минимум обеспечить безопасность дунайских берегов. Это означало не только возобновить попытку захватить Белград, но и взять под контроль дунайские гирла, западное побережье Черного моря и ряд стратегических крепостей, таких как Килия и Аккерман, формально находившихся на территории Молдавии. Один из командиров янычарского войска султана, оставивший нам достопримечательные записки о турецко-валашской борьбе и скромно именовавший себя янычаром из Островицы, выразил сложную задачу султана грубым солдатским языком: «Знай, счастливый господин, что, пока Килия и Аккерман [тур. Белая крепость] в руках у румын, а венгерцы владеют Белградской крепостью, Балкан нам не покорить». Султан принял совет, и, что примечательно, в делах войны он мыслил на удивление современными стратегическими категориями: контроль над Дунаем и над Черным морем действительно был взаимосвязан. Захват Дуная стал первостепенной целью, поскольку эта могучая река, берущая исток в горах Шварцвальда в Германии, исстари служила главным маршрутом для восточных вторжений на Запад. Русло Дуная словно стрелой пронзало уязвимое подбрюшье западных противников султана, открывая возможность для вторжения в Европу. К тому же султан уже захватил власть над Болгарией, Сербией и большей частью Греции, и логика подсказывала ему, что Валахию также следует превратить в османскую провинцию. При этом его раздражала двойственная политика Влада Дракула, подхваченная его сыном Дракулой, на чью помощь Мехмеду не приходилось рассчитывать, несмотря на вассальное положение валашского господаря.
Помимо Дракулы, одним из немногих европейских политиков, осознававших природу оттоманской угрозы, был преемник никчемного папы Каликста III Энеа Сильвио Пикколомини, в 1458 г. вступивший на папский престол под именем Пия II. Как уже упоминалось, выходец из аристократического семейства Сиены, воспитанный в духе гуманистических идей Ренессанса, он растратил юность в погоне за мирскими радостями, ввязывался в сомнительные предприятия, наплодил некоторое количество незаконнорожденных отпрысков, отметился в публицистике и баловался сочинением фривольных стихов, но вступление на религиозную стезю совершило переворот в его воззрениях и сознании. Будучи посвящен в духовный сан, он ярко проявил свои таланты в период заседаний Базельского собора, сделав все возможное, чтобы отвести от папства угрозу «демократического» правления, предполагавшего подмену папской власти властью коллегии кардиналов. И он же вымостил дорогу к воссоединению православной и католической ветвей христианства на Флорентийском соборе 1439 г. Необычайные переговорные способности Пикколомини привлекли внимание императора Священной Римской империи Фридриха III, который пригласил даровитого сиенца стать советником дипломатической службы и фактически возложил на него всю имперскую дипломатию. Кроме того, как мы знаем, он стал наставником юного венгерского короля Ладисласа Постума и даже написал для исключительного пользования императорского подопечного педагогический трактат, который и поныне остается весьма полезным чтением. Избранный папой, Пикколомини проявлял замечательную терпимость к несходству взглядов, что побудило великого английского историка лорда Актона (1834–1902) назвать его «основоположником свободы слова». Вопреки, а скорее благодаря своей гуманистической закваске папа Пий II осознавал, какую угрозу для Европы представляет Османская империя после падения Константинополя, и видел необходимость в масштабном Крестовом походе, в котором должны принять участие не только силы Запада, но и сохранившие независимость государства Восточной Европы. Хорошо информированный о турецких делах благодаря сети дипломатических и шпионских источников, папа Пий изучил психологию и modi operandi (способы действий) султана Мехмеда. Среди государей Восточной Европы наибольший интерес папы вызывал валашский господарь Влад Дракула. Это имя часто упоминается в «Комментариях», а также в других трактатах папы, местами — во вполне благосклонном ключе.
Идею нового Крестового похода Пий II провозгласил на великом церковном соборе в Мантуе, который созвал 26 сентября 1459 г., разослав приглашения главам всех ведущих держав Европы. Двухчасовая вступительная речь папы хотя и подорвала остатки его хилого здоровья, произвела неизгладимое впечатление на тех немногих государей, кто сподобился прибыть в Мантую. Папа увещевал зачарованную аудиторию «поднять крест» в самых вдохновляющих и проникновенных выражениях, каких Европа не слыхала со времен достославного Клермонского собора в XI в., положившего начало крестоносному движению. Папа осознавал безграничность завоевательных амбиций султана и предостерегал собравшихся, что «всякая его победа станет ему средством одержать следующую, и, когда он покорит всех христиан Запада, он уничтожит Благую весть Христа и навяжет всему миру Благую весть своего ложного пророка». В подкрепление своего призыва и дабы еще сильнее зажечь аудиторию, папа выставил свидетелей, беженцев из разных балканских областей, и те с кафедры живописали подробности мук и лишений, которые они претерпели от рук турок. Однако отклика от немногих посетивших собор правителей — Бургундии, Милана и Венгрии — почти не последовало. Примиренчество — вот что значилось в европейской повестке дня.
Император Фридрих III, в интересах которого в минувшие годы так прилежно трудился папа, пообещал выставить пешее войско численностью в 32 000 человек и 10 000 конницы. Правда, его обещание, как позже выяснилось, стоило не больше бумаги, на которой было написано. Этот себялюбец и психопат больше интересовался предсказаниями астрологов, а те внушали ему, что у него все еще сохраняется хороший шанс свергнуть своего главного врага Матьяша Корвина с венгерского престола, на который сам Фридрих имел виды. Англия, все еще разоряемая войной Алой и Белой роз, определенно была не в том положении, чтобы принять участие в Крестовом походе. Сговориться с посланцем германского императора Грегором фон Геймбургом не представлялось никакой возможности под выдвинутым им предлогом, что германским государствам не до того из-за беспорядков среди населения и приграничных распрей. А вечно пугливого французского короля Карла VII и его преемника, Вселенского Паука Людовика XI, куда больше занимали вопросы престолонаследия в Неаполитанском королевстве, нежели Крестовый поход против Мехмеда. В Италии король Альфонсо V, который на словах (но не на деле) всячески поддерживал крестоносное движение, 27 июля 1458 г. отдал богу душу,