Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

«А ну, успокоилась, тряпка. И пошла на кухню как Скарлетт в красном платье на местную вечеринку. — Даю себе мысленный пинок. — Платья только красного не хватает. скарлетт недоделанная».

— Наливай уже Нина, — доносится из кухни.

Отец нервничает. Слышу по голосу. Даже догадываюсь о причине.

Ну что ж. Ваш выход, Людмила Петровна.

Вхожу в кухню с гордым видом. Это не я полчаса назад сидела на крышке унитаза в Мишиной фирме и держала слезы. И не я дергала ручку кабинета, и не я шла по улице, сглатывая желчь от злости и обиды.

— Всем здрасьте, — на Мишу смотрю мельком, стараясь не обжечься о его горящий взгляд. Замечаю приветственный кивок и бурк. Подхожу к папе, целую в щеку. — Привет, папуль.

Поворачиваюсь к маме.

— Мам, что помочь?

Артистка. Театра, ага погорелого, в котором Фаина Раневская начинала свою театральную карьеру.

— Спасибо, дочь, уже все на столе, садись уже. — Отмахивается мама.

Но я все равно подскакиваю и подставляю ладони под тарелку с борщом, несу на стол и ставлю перед папой. Ибо мы приучены с детства: первая тарелка всегда главе дома. Вторая гостю. Не поднимая головы, ставлю тарелку перед Мишей. Задерживаю дыхание от его тихого «спасибо».

Наконец садимся и мы с мамой.

— Всем приятного аппетита, — это уже мама с приличиями.

Едим молча. Решаюсь посмотреть на Мишу. Он ест привычно аккуратно. Откусывает хлеб, подносит ложку с борщом. Жует. Такие знакомые родные движения. Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Комок застревает в горле. Закашливаюсь. Мама стучит меня по спине.

Господи, что я делаю. Не могу так больше.

Вскакиваю и выбегаю из кухни. Иду в свою комнату. Дверь закрыть не успеваю, следом за мной входит Миша.

— Люсь, ты чего? Воды попить нужно.

— Нет, спасибо, я уже нормально. Ты иди, ешь, — киваю на дверь. — Ты ж еще не пообедал.

— Я уже наелся, спасибо. Нам бы поговорить нужно, — вздыхает Миша. — Может, пойдем погуляем?

— Не хочу.

Миша изгибает бровь.

— Гулять не хочу. Уже погуляла. — уточняю свое «не хочу».

— А поговорить… Давай поговорим.

Сажусь на кровать, оставляя ему кресло у окна. Но Миша садится рядом. Прогибается кровать под его весом. От его близости проснулись мурашки и начали дразниться. Неверные.

— Люсь, давай поговорим, как взрослые люди. — Миша снова вздыхает и пересаживается ко мне ближе.

Глава 107

Я хмурю брови и смотрю на Мишу строго. Будто он мой ученик, не выучивший правило.

Нет, я давно готова разговаривать с Мишей. И мне придется сейчас с ним поговорить. Вот только успокоюсь немного, и поговорю. Вот прямо сейчас. Через минуту и поговорю.

Но перед глазами встает Аля и ее жест с пальцами и губами. И взгляд сытой кошки.

В горле снова становится комок. Я смотрю на Мишу и чувствую, как мои глаза наливаются влагой. Опускаю голову, чтобы не выдать себя.

— Спасибо, что помог разыскать Таню, — прячу взгляд и спрашиваю: — О чем ты хочешь поговорить? — стараюсь казаться равнодушной, почти шепчу, но голос выдает мое волнение.

— Пожалуйста, — словно отмахивается Миша и продолжает: — О нас, Люсь. О том, что происходит между нами. — Миша нежно касается пальцами моего подбородка и поднимает лицо, обхватывает ладонями щеки, смотрит в глаза, приближая к себе. Его взгляд заставляет меня почувствовать себя уязвимой.

«Он хочет меня поцеловать! Он сейчас меня поцелует!» — заполошно стучит в груди мое сердце. От терпкого мужского запаха кружится голова.

Как же я соскучилась! Я уже готова так легко сдаться?

— Я не знаю… — вздыхаю, с трудом поворачиваю голову, отводя взгляд. — Ничего не происходит. Просто обычная жизнь.

— Обычная жизнь? — Миша нехотя убирает руки, тихо смеется, но в его смехе нет радости. — Это не так, и ты это знаешь. Мы с тобой постоянно избегаем разговоров. Ты все время избегаешь разговоров, — поправляет он себя, нажимая на «ты», как на мою болевую точку. — И ты все время сбегаешь от меня в свою столицу.

Я чувствую, как сердце начинает колотиться в груди еще сильнее. Миша прав, но не хочу, чтобы он это знал. Я гляжу в окно, где на улице падает снег, и силюсь представить светлые мгновения прошлых зим.

— Снег идет, — говорю, пытаясь отвлечь его от нашего разговора.

— Да, и что? Пусть идет. Нам все равно нужно обсудить, как жить дальше.

Его теплая ладонь ложится сверху моей. Мои мурашки подняли голову и выползли из нор, собираясь устроить на моем теле скачки. Так было всегда, когда меня касался Миша. Только тронул, и я вся его.

— А о чем ты конкретно хочешь поговорить? — спрашиваю я, все также глядя в окно.

— Люсь, что с тобой происходит? Я тебя не узнаю. Блт. — Миша вскакивает с кровати и начинает ходить по моей комнатке туда-сюда.

Со стороны он напоминает тигра в клетке. Огромного тигра в тесной клетке.

Рукой лохматит волосы на голове, останавливается напротив меня и вперив взгляд рычит:

— Ну что опять случилось? Что произошло такого, что ты перестала мне доверять? Ну если не любишь, то так и скажи, Миша, ты мне не нужен, я тебя не люблю, пошел нах… Хотя, нет, туда я не пойду, я и так на нем тридцать лет, только ноги свесил. — Последнюю фразу он говорит тихо, с досадой поглядывая на дверь.

Понятно, там мои родители, наверное, уже пустую банку к стене подставили, чтобы послушать, о чем мы тут говорим. Хотя, нет, они самодостаточные люди, чтобы заниматься такой ерундой, к тому же мы не сильно-то и тихаримся.

— Ты знаешь, что я хочу на тебе жениться, я тебя люблю, Люсь, я сто раз тебе это говорил и скажу сто первый, и всегда буду говорить, мне нужна только ты, Люсь, ну что опять случилось? Малыш, ну говори уже, не молчи… — Миша снова садится рядом и обнимает меня за плечи. Наклоняется ко мне, и я снова вдыхаю запах моего мужчины, и уговариваю свои мурашки прекратить бегать по моим рукам, но они наглые уже топчутся по груди и животу, собираясь спуститься ниже и устроить большой педсовет в моей излучине.

И в этот момент меня прорывает. Я понимаю, что если сейчас не выскажу ему все, что у меня накопилось, то уже не скажу никогда.

— Я видела ее, Миш…

— Кого? — Его хватка становится крепче.

— П-ш-ш, мне больно, Миш, — пищу, и он убирает руку.

А я продолжаю говорить.

— Я видела, как эта… Аля выходила из твоего кабинета, и выглядела она очень довольной, она прошла будто сквозь меня, и я подумала, что у вас там был… Был секс… Ну если не секс, то минет она тебе точно сделала… Ну так это выглядело со стороны. — Поднимаю голову и смотрю в его глаза.

То что я вижу, доказывает мне, что я снова налажала. На Мишином лице быстро сменяются эмоции от растерянности и недоумения до уверенности и решительности.

— Люсь? Ты, кажется, что-то не так поняла, — наконец говорит он, его голос звучит спокойно, но в нем чувствуется нотка раздражения. — У нас не было ничего, кроме обычной работы. И вообще, именно сегодня я послал ее куда подальше.

— Откуда я знаю…

— Как откуда? От верблюда. Блт. Люся, сколько раз я тебя просил, если что-то непонятно, просто спроси, ну что тебе трудно спросить? Неужели я не отвечу? Я хоть раз тебе соврал? Хоть раз ушел от ответа? Хоть раз тебе не поверил? Поставил под сомнение наши отношения? Ну чем я заслужил такое твое?

Я вздрагиваю от его слов и чувствую, как меня охватывает неловкость. Я знала, что это может быть неправдой, и теперь мне кажется, что я выгляжу посмешищем.

— Извини, просто… — начинаю я, но он перебивает меня.

— Неправильно интерпретировала ситуацию, — заканчивает он за меня, и я вижу, как его лицо меняется: раздражительность уходит, а на его месте появляется усталость.

Я опускаю глаза, не в силах выдержать его взгляд. Знаю, что он не обязан оправдываться, но и мне тяжело смириться с тем, что я наделала.

— Совсем забыла, что у тебя много работы, — пытаюсь перевести разговор на более безопасную тему. — Как дела на фирме?