Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Мне осталось сделать всего несколько шагов до цели…

Дверь открывается…

Я останавливаюсь…

Из кабинета выходит она. «Аля». Смотрит сквозь меня, улыбается, словно сытая кошка. Указательным и большим пальцем сверху вниз вытирает губы. Поправляет бюст и одергивает юбку. Хмыкает и идет мимо меня, мурлыкая какую-то популярную песню.

Вот же стервь.

Желание заходить после нее в кабинет к Мише пропадает начисто. И что я там увижу? Нет, не так. Я боюсь это увидеть. Увидеть как Миша, например, застегивает ширинку или, вообще, надевает рубашку.

Фух! Зачем я приехала? А, поблагодарить Мишу за то, что нашел Таню. И я это сделаю, только чуть позже. Сейчас только зайду в туалет, он, кажется, у них вот тут, за этим углом находится.

Иду. Упираюсь в картинку.

Мальчик. Девочка. Мне направо. Не ошибиться бы. Или ошибиться. Некоторые совсем не боятся ошибиться и ничего, потом по кабинетам на заказ минеты делают. Миша же минеты любит?

Захожу в туалет и запираюсь в кабинке. Сижу на унитазе и прихожу в себя. Долго сижу.

Только не плакать. Не плакать. Не плакать.

Ты уже проходила через это. Грабли твой неустанный партнер, так что приходи в себя тряпка и иди благодари. Или не иди. А выходи отсюда и топай домой. Там тебя ждут родные мама и папа. Уж они никогда тебя не предадут. Мама уже наверняка соус нагрела. Ждет.

Заставляю себя выйти из кабинки и остановиться перед зеркалом.

— Ну что ущербная, — тихо говорю своему отражению. — Айда на курсы глубокого минета? Удивим любимого?

Подмигиваю, напоминая себе грустного клоуна, и выхожу в фойе. Снова иду к двери кабинета, дергаю ручку. Закрыто. Стучу.

— А Михаила Павловича уже нет, — говорит мне секретарша, милая девочка в брекетах. Новенькая. Я ее не знаю, и она меня, соответственно, тоже.

— А где он? Только недавно же был здесь?

— Недавно был, да, но буквально десять минут назад срочно уехал.

— А куда? — задаю самый глупый вопрос в подобной ситуации.

— Извините, не спросила, — ирония в ее голосе унижает.

— Простите, я случайно.

Разворачиваюсь и молча выхожу из здания. Вызываю такси. Машина подъезжает быстро, и через двадцать минут я уже выхожу у своего дома.

Миша? А он тут как?

Возле родительского подъезда стоит Мишина хюндайка. Я ее не спутаю ни с какой другой машиной. Тем более, что через стекло виднеется мой подарок.

Глава 105

Михаил

Еще никогда так не горели мои пятки, как сейчас. Ну разве что в детстве. Когда мы с Сашкой тырили клубнику на соседней с Черновыми даче, думая, что хозяева в отъезде.

Ох и летели мы тогда через забор, заслышав громкие маты соседа, начальника полиции на пенсии, и пятки, наверное, сверкали, мама не горюй.

Если бы нас тогда увидел физрук, поставил бы пятерки за весь школьный курс и золотой значок ГТО вручил.

Я, конечно, стараюсь не нарушать, но мой антирадар, все-таки, успевает пиликнуть пару раз, предупреждая о камерах.

Понатыкали, блт, на каждом углу, спокойно ездить не дают трудовому народу.

Но это я так, с психу. После аварии с Сашкой и гибели дяди Коли ездить быстро опасаюсь.

Тише едешь, живее будешь.

Точно народ перефразировал народную мудрость. Согласен.

Но парочку светофоров ловлю.

Ну а если пешеходов нет на зебре, чего стоять?

Каюсь, нельзя, но я тороплюсь, я спешу, я несусь на всех парах, чтобы успеть перехватить на подлете свою ненаглядную. А что она сейчас сквозанет в свои столицы, даже не сомневаюсь.

Петр Васильевич сказал, что она обещала новый год провести с ними. Но если ей сейчас в голову чего стрельнет, даже боюсь представить. И перед Беловыми буду чувствовать себя неловко, скажут, что снова дочку сжил с родного города.

И за что я ее люблю такую? Дурочку? Не знаю. Просто люблю и все. Вот такую дурочку.

Ставлю на сигнализацию машину и спешу в подъезд. Код на входе уже как родной. Привычно перепрыгивая через несколько ступенек, поднимаюсь на нужный этаж.

Какой там лифт! Пешком быстрее.

А сердечко уже того, частит. Все-таки мне не тринадцать лет, тридцать. Немного успокоив дыхание, нажимаю на кнопку дверного звонка.

— О, Михаил, ты прямо вовремя, — встречает меня в дверях Петр Васильевич, — А нюх как у собаки, а глаз как у орла.

Балагурит, значит, настроение хорошее. Значит, Люся никому его не испортила.

— Здрасьте, а что случилось? — разуваюсь в прихожей, а сам пытливо смотрю по сторонам. Обуви и верхней одежды своей суженой не наблюдаю, а вот сумка дорожная под вешалкой стоит. Правда, не знаю. Люсина ли. Я у нее такую не видел. Петр Васильевич идет в сторону кухни, останавливается и загораживает проход.

— А мы тут пообедать собрались, ты прямо к столу поспел.

Наш пострел везде успел. Ага.

Что-то меня сегодня на народную мудрость пробивает.

Ох, неспроста. Что-то еще будет.

— Проходи, — привычным жестом приглашает за стол.

Люсю нигде не наблюдаю.

«Где ты моя, синеглазая, где…»

Нет, ну это невыносимо, кажется, настроение Петра Васильевича заразное. И меня пробивает непонятно на что.

Решаю не выдавать, что знаю, что Люся уже в городе. Начинаю лихорадочно придумывать причину своего появления.

— Да я тут по делу, — проблеял, аж самому стало нехорошо, — Вам хотел… — Чуть не начал рекламировать новый кухонный гарнитур.

Ну не дурак, а? Этим у меня уже давно занимается маркетинговый отдел в количестве трех человек.

Хорошо, что Петр Васильевич не обращает внимания на мое замешательство и идет дальше. Проходит в кухню. Я следом.

Веду носом словно ищейка. По квартире гуляет запах. Хотя, нет, скорее аромат тещиного борща.

Ну нет, Люсечка, такой тещи себя лишить я тебе не позволю.

Глава 106

Людмила

Как дурочка несусь по ступенькам. Как в детстве: через две. В голове творится хаос.

Миша здесь! Миша приехал!

Дежавю какое-то.

Скачу по ступенькам молоденькой козочкой. Ноги, кажется, сами несут меня на нужный этаж.

Останавливаюсь перед дверью в родительскую квартиру. Перевожу дыхание. Сердце готово выпрыгнуть из груди. И непонятно от чего. От того, что увижу любимого, или от моих прыжков по лестнице. Цепляюсь за гладкий поручень, чтобы не свалиться. Дышу глубоко.

Вот сейчас отдышусь еще чуток и достану ключи.

Или позвонить? Пусть мама откроет? Или папа?

Нет уж. Сама зайду. Тихонечко. Может, еще и подслушать получится, о чем они там разговаривают без меня.

Достаю свою связку ключницы. Это так Миша меня иногда называет в шутку. Тихонько вставляю ключ в замок и проворачиваю. Мне кажется, замок щелкает слишком громко. И весь подъезд слышит, как я воровливо пробираюсь в родительскую квартиру.

Но это так кажется. Просто в подъезде такая акустика.

Вхожу в квартиру. Слышу громкие голоса на кухне.

— Ну и сколько ждать эту свиристелку? Так и помереть от голода недолго.

Отец. Так. Понятно. Заждались нерадивую дочь к столу. Вовремя я. Тихо снимаю обувь, вешаю куртку на вешалку.

Пока раздеваюсь, в квартире наступает тишина.

— А вот, кажется, и Людочка вернулась, — говорит мама и выглядывает в коридор. — Руки иди мой. — Как в детстве напоминает она. Иногда даже раздражает. — У нас гости. — Кивает и исчезает в кухне.

Да знаю я уже какие у вас-нас гости. Захожу в ванную, пытаюсь прийти в себя. Сердце частит, пальцы дрожат, и всю меня потряхивает.

— Наливай уже, Нина, Михаил, а ты как… — Папина манера называть Мишу полным именем меня трогает, и эта заминка подсказывает мне картинку: папа предлагает Мише пригубить.

Слышу Мишин голос.

— Спасибо, Петр Васильевич, я за рулем.

Роняю на пол полотенце, наклоняюсь поднять и стукаюсь головой о раковину.

Блт, больно.

Мысленно матерюсь, потирая ушибленный затылок. Учительница начальных классов. Да, вырвалось нечаянно. Вслух я ни-ни. Воспитание не позволяет и профессиональная этика.