Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Как всегда не вовремя!

Вредитель, не дает досмотреть виртуальный фильм и увидеть Мишу.

Метаюсь по квартире. В зеркало хоть не смотри. Лицо опухшее, глаза по-прежнему блестят. Стоически привожу себя в порядок. Работа такая, что каждый день, как на праздник нужно идти. Дети они такие, все подмечают. В каком настроении учитель явился в школу, в чем. Кофточка новенькая? Туфли? Губную не вчерашнюю нанесла? На все сразу обратят внимание. Пока добираюсь в школу, просматриваю соцсети. А это еще что? Никита? В объятиях того красавчика? А где это они? Незнакомое место. Какой-то клуб? Нужно спросить обязательно. Скрытная какая, все-таки позвонила этому «волку». Нас не послушалась. Но выглядят оба счастливыми. И смотрятся вместе парой. Не пойму, то ли сочувствую, то ли завидую подруге.

Но Никиты нет в школе. Телефон не отвечает.

Ответ завуча: «Больничный».

Знаю. чем ты заболела. Или кем.

День проходит в обычной рабочей суете.

А вечером снова звонит Миша. И я снова молчу. Молчу и слушаю. А он говорит, говорит, говорит. Про то, что Лена родила четвертого, и они ищут кого брать в кумовья, а поскольку это уже четвертый, найти трудно, все близкие уже имеют статус крестного или крестной кого-то из первых их троих детей.

Миша звонит каждый вечер всю неделю. И рассказывает новости. На фирме вроде наладилось, он Сашку заставил работать на удаленке. Сводить дебет с кредитом можно и сидя в инвалидной коляске с ноутбуком в обнимку. И что Сашу скоро пригласят в клинику, еще один курс массажа, и все будет окей.

Я уже не плачу. Его голос меня успокаивает. Даже почти уснула, слушая его.

Тетя Тася теперь живет с Таней и Сашей. Таня вернулась на работу. Мотается на скорой, спасает людей.

Ну это я и так знаю. Таня звонила, рассказывала. Только. Только выглядела сестра при этом не очень весело. Она похудела, бледная какая-то стала. Ну может, просто ненакрашенная? Мне даже показалось, что на глазах слезы блеснули. И сердце мое сжалось, предчувствуя нехорошее. Мы всегда с Таней чувствуем друг друга. Я спрашивать не стала, решила, как приеду на каникулах, сама все пойму.

Глава 95

Я решаю не звонить Алексею. Вроде бы нехорошо использовать человека, если понимаешь, что не сможешь потом ничего дать взамен. Я прекрасно вижу его поползновения в мою сторону.

Как говорит Никита, женщина всегда чувствует мужской интерес к себе.

И я действительно чувствую его излишнее мужское внимание к своей персоне, но мне не нужен Алексей. И никто не нужен.

Если не Миша, то никто.

Это я уже поняла за те два месяца, что мы не виделись с Мишей. Поэтому я беру билет на поезд и в первых числах ноября уже выхожу из вагона в родном городе.

На перроне меня встречает Миша. С ромашками в креповой бумаге.

Мой герой!

Мило. Я не простила его… Или простила. Не знаю. Никак не могу прийти к согласию со своей противоречивой натурой.

Миша тоже настороже. Чувствую его напряженность в положении тела, ногах, руках. Слишком долго, как по мне, Миша всматривается в мое лицо. Не знаю, что он там выискивает, а может, ждет какую-то активность от меня?

Сорри, не дождался. По его лицу сначала даже скользит улыбка, его замечательная зажигательная так любимая мною улыбка, но тут же исчезает. Он скромно клюет меня в щеку и вручает ромашки, мягко, но настойчиво отбирает сумку с вещами.

Я не сопротивляюсь. Но по глазам вижу, что хотел большего. Только я придержала коней, не стала вешаться на шею. Сдержанно киваю, позволяю увести меня с перрона на привокзальную стоянку к машине.

Миша спешно шагает впереди, а я тащусь сзади и беззастенчиво пялюсь на него.

Как же я соскучилась! А он? Надеюсь, тоже.

Вот же гад, все такой же сексапильный, в хорошей форме: сильный и мужественный. Но, глядя на его задницу, я вспоминаю тонкие хищные пальцы с ядовито-красным маникюром, и в душе снова зарождается злость и обида. Злость на самку, пожелавшую моего парня, обида на Мишу, позволившего всему этому случиться.

Миша чувствует меня и оборачивается. Останавливается посреди тротуара, кидает сумку на асфальт и сгребает меня в охапку.

— Люся, Люсечка, — шепчет он в мое ухо, — ну что ты как не родная, я соскучился, Люсь. — Стискивает меня так сильно, что кажется, сейчас треснут ребра, и целует. Целует с таким жаром, что я задыхаюсь от нехватки воздуха и бью его по плечам, стараясь вырваться из медвежьей хватки. На асфальт сыпятся белые лепестки. Жалко цветы.

Верю, что скучал. В глазах горит огонь страсти, ноздри раздуты и грудь вздымается при каждом вдохе, губы сжаты в тонкую линию.

— Миш, поехали уже, люди смотрят, — едва схватив воздух, на выдохе шепчу я.

Миша улыбается, держит мою руку в своей, другой подхватывает сумку с асфальта и продолжает победный марш к автомобилю.

— Люсь, куда? — спрашивает, когда мы выезжаем с вокзальной стоянки.

— К родителям. — Пытаюсь успокоить, рвущееся наружу ликование и угомонить разбушевавшееся сердце.

— А может, к нам? — Мишина ладонь по-хозяйски ложится на мою коленку. Поглаживает, пока мы пристраиваемся в левый ряд.

Я молчу. Я ведь два месяца назад попыталась выбросить из головы «нас». Не получилось. А про «наш дом» вообще запретила себе думать. Тоже безрезультатно.

И тут у Миши звонит телефон.

Чертыхнувшись, он убирает руку с коленки и берет его с подставки, останавливается на светофоре и отвечает:

— Да, Тань, — говорит так привычно и буднично. — Да, конечно, не вопрос. Жди. Я с сюрпризом еду.

А во мне зарождается новая волна подозрений и ревности. Значит, Таня звонит ему когда ей нужно и что? И что?

Ответ на мой вопрос следует тут же.

— Нужно за Таней в ресторан заехать. У них там какой-то корпоратив, она такси вызвать не может, — поясняет Миша, отключившись, и поворачивает автомобиль в обратную сторону.

Ну супер. Что сказать. Вот и ответ на мой вопрос.

Дальше едем молча. Стараюсь не сопеть, но не получается. Да, это моя родная сестра. Да, она замужем за Мишиным братом. Но… Этот звонок и тон их разговора мне не нравится.

Таня удивлена моему появлению из машины. И рада нашей встрече.

Сестра пьяненькая, с блестящими глазками и огромным букетом из лилий. Мы обнимаемся, а Миша укладывает ее букет на заднее сидение рядом с моими ромашками.

— Сюрприз! — поясняет Миша, указывая на меня.

— Сестренка, а ты откуда? — улыбается Таня.

— Оттуда, решила каникулы дома провести.

— Как здорово. — Поворачивает голову к Мише. — Ну что, поехали? А то Саша с мамой Тасей меня уже потеряли, уже звонили.

Всю дорогу Таня болтает безумолку.

Ну что тут скажешь?

Пьяненькая Таня очень похожа на пьяненькую Люду. Мне это знакомо как никому. Ничего удивительного. Мы же сестры.

У подъезда стоим долго, болтаем.

— Ой, чего мы тут сидим, зайдем? Сашка будет рад, — настойчиво приглашает она нас. — Посидим, пообщаемся, давно не виделись, я завтра выходная.

— Завтра приедем, — отказываюсь я, возможно, чересчур резко. — Я устала и в душ хочу. Спасибо. — Пытаюсь смягчить колкий ответ, но уже поздно.

Замечаю в Таниных глазах обиду. Вижу, что ей неприятно, по себе знаю, что Тане не понравилось, как я рявкнула. Мне бы точно не понравилось.

Наверное, поэтому она выходит из машины, оставив букет.

Миша замечает потерю сразу и, подхватив с заднего сидения лилии, выскакивает следом.

— Тань! — окликает он ее. — Спасибо.

Интересненько. А спасибо за что? За что спасибо? За то, что два месяца уговаривала меня вернуться и дать шанс Мише все исправить? Или тут что-то другое?

Вижу, как Миша целует Таню в щеку.

Меня накрывает жгучая ревность. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь.

Выйти из машины на улицу? Ну уж нет.

Да что со мной происходит? Я же не страдала никогда от ревности, и Мишу не ревновала до того случая, повода не было, а тут с ума начинаю сходить.