Меняя формат Судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
– Полное их отсутствие, – хохотнул Вольский скорее столь резкому переходу Дарьи от минорно-философской ноты к бодрому опросу, чем факту отсутствия у него семьи.
– Ну, что ты не женат, ты говорил, а про детей не упоминал. И почему так получилось? – выспросила Дарья.
– Да как-то всё так… – неопределённо покрутил рукой Саныч, – …не сложилось. Знаешь, моя история в части, касающейся не любви, а дружбы, в чём-то похожа на твою, да и в некоторых мелочах тоже совпадения просматриваются.
И, сам не заметив как, Вольский рассказал Дарье о своей так называемой семейной жизни. О том, что он сам и все их близкие поддались напору и моральному шантажу Ленки, которая пёрла танком неуправляемым только к одной цели – выйти замуж за Вольского. Ну и о том, что из этого получилось.
– Насколько я слышала обрывочную, конечно, и, скажем так, пунктирную, что ли, информацию, военные и лётчики в том числе стараются завести крепкую, нормальную семью достаточно рано, не затягивая эту историю до тридцати и более лет, – утвердила-спросила Дарья.
– В массе своей да, стараются жениться, – согласился Вольский. – Нас же распределяют по всей России, и в такие бебеня, прости господи, куда и Дед Мороз не заберётся порой. Без жены и семейного уюта тяжеловато. Но это не правило, понятное дело, и не обязанность, а жизненная необходимость и скорее рекомендация. Но в основном, как и у всех гражданских людей: повезёт – не повезёт, лотерея. Мне вот не очень повезло в этом вопросе, поскольку профессиональным военным жениться лучше молодым на девчонке, которая, пока у неё не прошёл сексуальный и эмоциональный угар, готова с тобой ехать куда угодно, и вам обоим не до тех самых правил и договорённостей, о которых ты сказала. А потому что жизнь военного после того, как он оканчивает училище и прибывает к месту службы, куда был распределён, состоит процентов на девяносто, если не больше, из этой самой службы, и лишь десять процентов остаётся на гражданскую жизнь, а то и меньше.
– Не сильно весело, – подвела итог его повествованию о нескладухах семейных Дарья.
– Да почему? – возразил, иронизируя Вольский. – Как раз-таки наоборот, я бы сказал: в моём случае всё было слишком даже весело, Ленка чудила не по-детски, порой такие кренделя вытворяла, не знаешь – или ржать до слёз, или просто плакать. Мне чаще заходил первый вариант.
– Может, и так. – Дарья решила не развивать эту тему, предположив, что для Саныча вопрос отсутствия семьи может быть весьма болезненным.
Да потому что! Ну вот странным казалось Дарье, что молодой, здоровый, интересный мужчина, обладающий многими достоинствами, к тому же военный довольно высокого для его лет ранга, не имеет семьи, это как-то сильно выпадает из логики жизни и не очень правильно. Сложно поверить, что какая-нибудь женщина, из числа тех, с кем он встречался, не смогла такого мужчину заарканить. Но если он не стал откровенничать на эту тему, то она и не полезет ковыряться в ней вопросами и допытываться.
Но, к удивлению Дарьи, Вольский неожиданно сам ответил на непроизнесённый ею вопрос:
– Знаешь, сам порой озадачиваюсь: сорокез уж скоро, в следующем году, а семьи и детей так и не нажил, а в нашей профессии это очень важно. Почему так? Только ответ для меня очевиден и понятен, – доверительно признался Сан Саныч, – не встретил родного человека, близкого по душе, по отношению к жизни и восприятию мира в целом.
– Понимаю, – вздохнув, покачала головой, соглашаясь с ним, Дарья. – У самой такая же фигня. Пока неслась по жизни в спирали: работа-учёба-работа-учёба, – на какой-то анализ семейной и личной жизни ни времени, ни сил душевных не оставалось. А когда остановилась и подумала, прислушалась к себе, поняла: рядом со мной очень хороший человек, но не мой, – и, замолчав, Даша резко выдохнула: – Ладно, Саш, по-моему, мы с тобой сегодня как-то превысили все допустимые нормы по признаниям и откровениям, пожалуй, даже с большим перебором. – И резко перевела тему: – Давай всё-таки перенесём вещи и попытаемся хоть что-то распаковать, разобрать и расставить. Мне надо бы вымыть, продезинфицировать и обустроить комнату для приёма, установить столик, полки для памперсов, пелёнок, аппаратов и медикаментов и всё подготовить. У меня завтра с утра плановые занятия с детками в центре у Тихой, потом консультации, а вечером я хотела провести приём Настеньки уже здесь.
– Не вопрос, – выказал готовность помогать Вольский.
Ну и вместо горячих объятий, которые вроде как логически подразумевались после их почти исповедальной беседы и непростых откровений, да ещё с учётом отложенного на после обеда «продолжения», они занялись переносом и разбором вещей.
Когда они закончили с оборудованием и подготовкой комнаты для приёма малышей и перешли к установке аппаратуры для съёмок блога, вернулись Лидия Григорьевна с Глафирой и детьми, стремительно ворвавшимися в «Малую резиденцию» и пронёсшимися по ней, как два смерчика, исследуя всё пространство дома.
– Мама!!! – кричал от переизбытка эмоций и чувств Павлик, шумным горохом скатываясь по лестнице со второго этажа. – Мы здесь будем жить?!
– Да, Павлуша, здесь, – подтвердила Дарья, притормаживая сынка, ухватив того за ручку.
– Мне нравится!!! – подскакивая на месте от переполнявшей его энергии, сообщил он.
– А мне всегда здесь нравилось, – встряла Маруська. – Я же тебе говорила, Павлик!
– Ага! – кивнул Павлуша и, выдернув ладошку из руки Дарьи, помчался в кухню, из которой доносились голоса женщин, что-то уже там затевавших на скорый перекус: – Бабушка! Мне тут нравится!!!
И вот в таком шебутном и возбуждённом тоне, заданном Павликом, и прошёл весь их вечер, получивший дополнительный импульс, когда Дмитрий Егорович с Олегом вернулись из спортклуба. Дети, перебивая друг друга, громко рассказывали о своих впечатлениях и спорили, у кого из участников самолётик был лучше и дальше летел. А взрослые, устроившие что-то вроде экспромтного новоселья Дарьи с мамой и Пашей в «Малой резиденции», сидели за столом, от усталости уже воспринимая весь шум, создаваемый детьми, как некий привычный фон.
И так они душевно сидели, ужинали, разговаривали и общались, что, когда настало время укладывать малышню, решили устроить обоих в одной из комнат «Малой резиденции», настолько не хотелось никому суетиться и заморачиваться с перемещением в «Большую усадьбу».
А когда все же пришло время и взрослым отдыхать, Дарье с Сан Санычем ничего не оставалось, как, вздохнув безнадёжно, обменяться ироничным взглядами и разойтись – каждый по своим кроватям.
Проснулась Дарья минут на десять
