Первый раунд - Грейс Райли

на том, чтобы мы отпраздновали мою победу: например, поехали в игровые автоматы, купили милкшейки или сделали еще что-то милое. Я почти звоню — даже открыла его номер телефона и все такое. В­се-таки именно Джеймс купил мне камеру, а без нее я бы никогда не сделала эти снимки.

Однако не успеваю я принять решение, как в дверь кладовки стучат.

— Бекс, милая?

Я открываю дверь. На меня в недоумении смотрит мама.

— Почему ты тут спряталась?

— Я выиграла конкурс!

— Какой конкурс?

— Я приняла участие в конкурсе фотографий. И победила. — Мой голос дрожит: я едва не плачу, но на этот раз — от счастья. — Жюри сказало, что их впечатлили работа со светом и мои навыки.

Мама притягивает меня к себе и обнимает.

— Ох, доченька, это же прекрасно!

— Я получила денежный приз и, может, получу еще больший. — Я отстраняюсь, поправляя фартук. — На эти средства мы можем купить мебель для квартиры.

Мама качает головой.

— Я хотела поговорить с тобой на эту тему. Нам помогут Николь и Брайан. У них есть ненужная мебель, а один знакомый Николь, который ремонтирует разные вещи, может продать нам несколько предметов со скидкой. Оставь деньги себе и оплати ими обучение.

— Ты уверена?

Мама гладит меня по щеке.

— Это меньшее, что я могу для тебя сделать. Знаю — случившегося осенью это не исправит, но…

— Что ты, мам! Спасибо огромное.

— Бекс? — зовет Кристина, заглядывая в кладовку. — К тебе там опять пришел мальчик. Не тот, что в прошлый раз. — Она подмигивает. — Этот, кажется, футболист.

Сердце у меня уходит в пятки. Я не знаю, готова ли я к этому разговору, но не могу же я вечно игнорировать Джеймса! Он знает, где меня найти.

Я прохожу мимо мамы и выхожу из-за прилавка в обеденный зал. Джеймс ждет меня у двери, сняв шапку. Уши и щеки у него сильно покраснели от холода. Он осматривает помещение, и стоит ему увидеть меня, как лицо у него преображается: на нем появляется улыбка радости и облегчения.

— Бекс, — говорит парень, — можем поговорить?

46

Джеймс

Я не думал, что общаться мы будем на морозе, однако Бекс завернулась в куртку и повела меня за дайнер. Я не стал возражать — хотя бы она не выгнала меня на все четыре стороны, как я ожидал. Ведь она хотела взять перерыв, а я ее побеспокоил.

Девушка скрестила руки на груди, слегка дрожа от холода. Я снимаю шапку и натягиваю ей на голову. Идет легкий снег, присыпая тот, что лежал на земле почти месяц.

— Джеймс, ты уши отморозишь, — говорит Бекс.

— Переживу. — Я хлопаю себя по груди, чтобы убедиться, что фотография не выпала из куртки, и сую руки в карманы. — Как твои дела?

— Хреново, — признается девушка.

— И у меня.

Бекс слабо улыбается.

— Зато я выиграла тот конкурс фотографий. Мои работы разместят в галерее в Вест-Виллидже.

Рот у меня приоткрывается от удивления.

— Ого! Вот это ты молодец!

Бекс прикусывает губу — скорее всего, чтобы не улыбнуться еще шире.

— Ага. Я правда очень рада. Кстати, я узнала о победе как раз за пару минут до того, как ты приехал.

Мне очень хочется притянуть девушку к себе и расцеловать, но я сдерживаюсь. Как бы сильно я ни стремился избежать этого разговора, он нам нужен. Я не могу изменить мнения Бекс о том, что она мне не подходит, но хочу постараться подтолкнуть ее в верном направ­лении.

— Я так счастлив за тебя! — Не удержавшись, я протягиваю руку и глажу ее по голове через шапку.

К моему облегчению, девушка коротко смеется.

— Джеймс!

— А я и забыл, какая ты невысокая.

— Миниатюрная.

Я пытаюсь сглотнуть.

— Именно. Такая ты и есть, малышка.

Веселье исчезает с лица Бекс.

— Я собираюсь пожаловаться на Дэррила администрации.

— Молодец.

Девушка глубоко вдыхает, обнимая себя руками.

— А тебе что-нибудь сказали? Тебя отстранят от занятий?

— Не знаю. Тренер заступился за меня и подтвердил, что драку начал не я.

— Отлично, — кивает Бекс.

Мы замолкаем, глядя друг на друга. Наше общение никогда не было неловким — даже когда мы были плохо знакомы, разговор шел отлично. Теперь же я растерялся от напряжения в воздухе.

— Я люблю тебя, — невольно вырывается у меня.

— И я тебя люблю, — шепчет Бекс.

— Прости, что из-за моего отца ты не могла рассказать мне о случившемся.

Я глубоко вдыхаю. После того разговора с мамой мне стало спокойнее, но с отцом я пока не общался и не знаю, когда сумею это сделать. Пока главное — вернуть Бекс.

— Я хочу, чтобы ты знала: ты у меня всегда будешь на первом месте, — заверяю ее я.

На лице Бекс отражается боль.

— Джеймс.

— Знаю — будет непросто, — продолжаю я, — и мне нужно научиться расставлять приоритеты. Я понимаю, что на поле мне придется полностью сосредоточиться на игре. Но вне игры, когда я с тобой, — ты на первом месте, что бы ни случилось.

Бекс смотрит на меня. Щеки у нее покрываются румянцем, а глаза блестят от подступивших слез.

— Я люблю тебя, Бекс. Мне нравится, как ты морщишь нос, когда сосредоточена. Я люблю твой смех, твой талант к фотографии. Я ценю твою увлеченность, преданность и чертовски острый ум. Для меня ты — всё. Если бы ты попросила меня перестать играть в футбол, я бы не раздумывая согласился.

Бекс всхлипывает и качает головой.

— Не надо!

— Отлично. Потому что я подумывал стать учителем математики — не знаю, получилось ли бы у меня.

Девушка смеется сквозь слезы.

— Вряд ли, Джеймс.

— Если тебе нужно оставаться здесь ради дайнера и нам придется строить отношения на расстоянии, я каждый день буду стараться, чтобы все получилось, обещаю. Расстояние меня больше не пугает — теперь я знаю, что, если ты моя, любые усилия стоят этого.

Бекс отводит взгляд, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Она молчит так долго, что я начинаю немного переживать.

— А что, если я… недостаточно хороша? — бормо­чет она.

— Что?

Девушка смотрит на меня — ее нижняя губа подрагивает.

— Допустим, я буду здесь, а ты — где-то за много километров. И что, если через пару лет ты поймешь, что наши отношения, да и я сама, того не стоят?

Я делаю шаг вперед, утягивая Бекс в объятия. Мне не важно, что она взяла перерыв «на подумать», — я не могу видеть ее замерзшей и расстроенной и ничего не делать.

— Неужели ты правда так думаешь? — говорю я. — Ты — моя принцесса и стоишь целого мира.

Бекс поджимает губы.

— Я не какая-то особенная.

— А я — просто какой-то парень, который хорошо кидает мячик, — мягко смеюсь я, приглушаемый холодным ветром. — Может, ни я, ни ты не особенные, но это не главное. Важно то, что ты — лучший человек, которого я встречал в своей жизни. И больше всего на свете я хочу, чтобы так видела себя и ты.

Я сую руку в нагрудный карман и вытаскиваю фотографию.

— Я сделал этот снимок пару недель назад. Знаю, фотограф из меня фиговый, но ты выглядела такой счастливой!

Девушка берет фото. Оно простенькое, снятое на теле­фон, но так понравилось мне, что я распечатал его и положил в кошелек. На нем Бекс фотографировала в «Рэдс». На девушке был пушистый розовый свитер и те самые сережки в виде кусочков пирога. Она настраивала камеру, и глаза у нее мило сияли.

— Помню тот вечер, — мягко говорит Бекс.

— Так я тебя вижу. Когда я закрываю глаза перед сном или мечтаю, я представляю тебя такой. Ты создаешь прекрасные произведения искусства и показываешь настоящую себя. — Я касаюсь пальцем ее сережки — того самого кольца, что я подарил ей на Рождество. — Ты достойна всего на свете и можешь выбрать любой жизненный путь. Но не принижай себя — ты заслуживаешь того, чтобы заниматься любимым делом.

Бекс встает на цыпочки и целует меня.

Стоит мне почувствовать ее губы на моих, а ладони —