Первый раунд - Грейс Райли
Отстранившись, Бекс гладит мою щеку холодной ладонью. Я приближаюсь еще сильнее.
— Мне надо подумать, — говорит Бекс. — Не о нас, а о своей жизни и дайнере. Я обещала маме, что буду вести ее бизнес, и не могу просто… Ты понимаешь меня?
Я киваю.
— Я подожду твоего решения.
Бекс прижимается лбом к моему.
— Спасибо.
Я снова целую ее — спустя почти две недели без поцелуев я просто не могу сдержаться.
— Какой бы выбор ты ни сделала, мы справимся. Вместе.
47
Бекс
Владелица галереи Джанет — одна из самых стильных женщин, которую я когда-либо видела, — предоставила в мое распоряжение целую стену. Я вешаю последнюю фотографию и делаю шаг назад, с волнением рассматривая композицию. Лора, которая пришла пораньше, чтобы помочь мне расположить снимки, бросает на меня взгляд.
— Как тебе?
— Думаю, вышло нормально, — отвечаю я, вытирая потные ладони о платье. — Ну, вроде бы.
На мне короткое черное платье и капроновые колготки. Несмотря на февральский мороз на улице, мне не холодно: так сильно я нервничаю.
— Не принижай себя! — возражает Лора, приобнимая меня. — Получилось просто прекрасно.
— Отлично задействовано свободное пространство! — замечает Джанет, проносясь мимо и слегка взмахивая шалью.
Лора сдерживает смешок.
— Видишь? Отлично задействовано свободное пространство. Просто супер!
Я неровно выдыхаю.
— Ну, мне кажется, что так красиво.
— Вот и хорошо! — Лора отходит на пару шагов и вытаскивает телефон. — Давай я тебя сфоткаю. Улыбочку!
Я краснею, осматривая галерею. Другие финалисты конкурса развешивают собственные работы, и большинство из них явно знают друг друга. Студенты общаются, подходят друг к другу, хвалят экспозиции и советуют, что можно улучшить. На меня они не обращают внимания — я понимаю почему, но это не мешает мне ужасно себя накручивать.
Начинается второй семестр, а значит, мне нужно сдать оставшиеся предметы, радоваться совместной жизни с Лорой, проводить время с Джеймсом (которого не отстранили от занятий за драку после того, как я написала жалобу на поведение Дэррила) и брать меньше смен в «Лавандовом чайнике», чтобы успевать фотографировать на хоккейных матчах университета.
Показ в галерее, возможность больше заниматься спортивной фотографией — все это довольно сильно мешает моей работе в дайнере. Я сказала Джеймсу, что обдумываю ситуацию, но на деле не знаю, как поступить. До этого учебного года я не допускала и мысли о том, чтобы оставить дайнер на маму. Я обещала ей продолжать семейный бизнес и не собиралась нарушать данное мной слово. Сейчас же я с каждым днем все сильнее хочу выбрать другой путь, но не знаю, могу ли доверить маме дайнер. В последнее время она чаще появлялась на работе, но в большинство дней там была и я — тушила (не настоящие) пожары и проверяла, как идут дела. Если верить последним слухам из НФЛ, Джеймса собираются отправить в Сан-Франциско — оттуда помогать с дайнером я уже не смогу.
— Ты так красиво получилась! — улыбается Лора и показывает мне фотографию.
— Вроде как, — киваю я Лоре.
Если честно, мне кажется, что я выгляжу очень нервной, но, может, на мое восприятие влияет настроение. Меньше чем через час на мои фотографии будет смотреть куча людей, пока я просто стою рядом. Я услышу их мнение о своем творчестве и, если повезет, выиграю пять тысяч долларов. Однако на другом конце зала расположил свои работы очень талантливый художник — будь я в жюри, главный приз бы достался ему.
— А Джеймс придет? — спрашивает Лора.
— Ага. Наверное, вместе с братьями.
— Купер такой горячий! — вздыхает Лора.
— Тебе что, нравится его борода? — морщусь я.
— Еще как! Джеймс, конечно, весь такой гладко-выбритый серьезный квотербек — это классно, но я бы замутила с Купером.
— Рада слышать, — сухо отвечаю я. — Учитывая, что Джеймс — мой парень.
— Он миленький, — соглашается кто-то.
Я оборачиваюсь и округляю глаза — передо мной стоит моя мама с букетом цветов в руках.
— Знаю, что я рано, — говорит она, целуя меня в щеку, — но мне надо с тобой кое-что обсудить.
Я смотрю на экспозицию, раздумывая, не стоит ли поменять расположение фотографий, но внутреннее чутье подсказывает, что все и так прекрасно.
— Вроде бы я пока свободна. До открытия галереи есть еще пара минут.
Мама берет букет под мышку и протягивает мне руку.
— В соседнем доме есть кафешка. Николь забронировала нам столик.
— Надолго остаться не смогу, — предупреждаю я.
— Мы только на минуточку, — обещает мама. — Лора, мы скоро вернемся.
Я накидываю куртку и выхожу из галереи вслед за мамой. Быть в городе Нью-Йорке — само по себе необычно, но видеть здесь маму!.. Я не помню, когда она в последний раз выезжала из городка — и уж тем более так далеко.
К счастью, кафе буквально в соседнем здании. Через окно я вижу тетю Николь — она сидит за столиком, держа в руках кружку чая. Когда мы заходим, она встает и обнимает меня.
— Бекс! Скорей бы увидеть твои фотографии!
— Спасибо, — улыбаюсь я.
Я сажусь напротив тети и кладу куртку себе на колени. Мама почему-то садится рядом с тетей Николь, а не со мной — это немного странно. Я боюсь, что меня сейчас отчитают, но причин вроде как нет. Я притопываю ботильоном.
— О чем хотели поговорить? — спрашиваю я.
Мама и тетя долго смотрят друг на друга. Мама глубоко вдыхает. Мои ногти впиваются в ладони.
— Что-то случилось? — выдыхаю я.
— Нет, — отвечает мама. — Совсем нет, милая. Я хотела сообщить хорошие новости. Я подумываю продать дайнер.
Я смотрю на нее.
— Что?
— Мы поговорили об этом с Николь, и она помогла мне понять, что лучше для нас с тобой. Мне нужно было продать заведение много лет назад, но я не могла оставить позади прошлое. — Мама моргает и, сбиваясь, продолжает: — Я так долго удерживала тебя. Привязывать тебя к дайнеру было несправедливо. Я все думала, что твой отец вернется и решит снова вести бизнес, но этого так и не случилось. Пора двигаться дальше.
Чем больше она говорит, тем быстрее бьется мое сердце. К концу ее речи я боюсь, что оно взорвется. Я вдруг осознаю, что дрожу.
— Мам? — с трудом хриплю я.
— В тот день, когда к тебе приехал Джеймс, я подслушала ваш разговор, — признается она, краснея. — Он прав: ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь того, чтобы следовать за своей мечтой. Ты заслуживаешь быть с ним, куда бы его ни отправили после драфта. — Мама тихо смеется, качнув головой. — Я правильно употребила слово?
— Вроде бы да, — кивает тетя Николь, чуть наклоняясь к нам. — Бекс, так говорят?
— Все правильно, — бормочу я.
В голове крутятся тысячи мыслей, и я даже не возмущаюсь тому, что мама подслушивала наш с Джеймсом разговор.
— Когда мы с твоим отцом купили дайнер, мы думали, что это будет нашим общим делом, тем, на основе чего мы построим нашу жизнь. Я не хотела оставлять эту мечту, даже когда она потеряла смысл. Мне нужно двигаться дальше — и дать эту возможность и тебе.
— Мама, — сдавленно, чуть не плача, говорю я, — а что ты будешь делать?
— Продадим дайнер, — твердо произносит мама. — Все здание. Частью средств ты сможешь покрыть образовательные кредиты, а я поищу нам новое жилье. Рядом с домом тети Николь есть неплохая квартира — может, получится ее снять. А еще я думаю…
Мама притихает, смаргивая слезы. Тетя Николь гладит ее по голове и продолжает:
— Она собирается обратиться к специалисту.
Мама кивает.
— Мне нужна психотерапия. Хочу привести голову в порядок. Я так и не
