На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская
— Ты что же… Это твоя девушка?
— Да! — рявкнул Степа. — Соня — моя девушка. Отец ребенка Мирославу не бросил, они с ним вместе, просто пока не поженились. Он организовал и оплатил похороны, но сам вырваться не смог, так бывает, знаете ли. Занятой человек! Все, вопросы закончились? Мы можем идти?
— Не понимаю, чего ты на меня кричишь? — вздохнула тетя Света. — Я вам столько помогала, а ты… Пока сестрица не нарисовалась, ты был другим.
— Да, вы помогали нам, и я вам очень за это благодарен, — сбавил тон Степан. — Но впредь попрошу вас Мирославу не трогать. Именно благодаря ей я вырвался из нашего болота. Она делает все, что может, и ей никто не помогает. Поэтому оскорблять и обвинять ее в чем-то вы не имеете права!
Тетя Света пробормотала что-то нечленораздельное в ответ на его тираду и отошла, присоединившись к толпе жадно прислушивающихся к нашему разговору односельчан. Мы же отправились на кладбище. Вскоре рядом с могилой Вики появилась еще одна, где на маленьком крестике висела табличка: «Тихомиров Виктор Дмитриевич».
Глядя на нее, я вдруг подумала, что мы с Димой могли бы учить нашего малыша кушать, сидеть, ходить, говорить. Могли отправить в детский сад, а затем — в школу, где в журнале бы записали — «Тихомиров Виктор Дмитриевич». Но вместо всего этого я смотрю на табличку на кресте…
Ноги у меня внезапно подкосились, а перед глазами все поплыло. Где-то рядом закричала Сонька, меня подхватили сильные руки Степки, а от машины ритуальной службы ко мне бросился врач с чемоданчиком в руке. Я не потеряла сознание, хотя очень хотела этого. Я видела все, что происходило вокруг, но не могла пошевелиться. Меня кое-как отвели в машину. Усадили на место и двинули к выезду из деревни. Заезжать к матери ни мне, ни Степке не хотелось. Да и что она могла нам сказать, а мы ей? Ей доложат обо всем случившемся, только вряд ли она поймет хоть что-то из этого рассказа — алкоголь ума не добавляет…
Постепенно в голове прояснилось, и мне стало лучше. Всю дорогу я лежала головой на коленях у Степки, а сейчас даже смогла сесть. Но едва спутанное сознание прояснилось, как меня опять охватила тревога.
— Сонь, дай телефон, — попросила я, взяла в руки мобильный, опять набрала номер Димы и снова услышала надоевшую фразу: «Абонент временно недоступен».
— Нет, с ним точно что-то случилось! — заломила руки я, впадая в истерику. — Не мог он просто так отключить телефон, не мог!
— Успокойся! — Степка обнял меня и прижал к себе, не давая вырваться. — Сейчас я обзвоню все больницы и морги. И мы все узнаем. Благо в нашем городе их не так много.
— Морги? — пискнула я, вдруг подумав, что, если и с Димой что-то случится, я просто не выдержу, сердце разорвется.
— Степа! — цыкнула на парня Сонька и красноречиво покрутила пальцем у виска. — Ты рехнулся? Нашел время и место про морги говорить!
— А что? Сейчас обзвоню и будем наверняка знать, что его там нет. Значит, есть другая причина, почему он не приехал.
Следующие пятнадцать минут были одними из самых страшных в моей жизни. Степка обзвонил морги, но там, к моему великому облегчению, Димки не оказалось. А когда пришла очередь больниц, мы подъехали к городу.
— Сейчас придем домой и будем звонить, — пообещал брат, но обещание сдержать не смог.
Едва мы вышли из машины, как Сонька неожиданно побледнела и едва не потеряла сознание.
— Господи, ты-то чего?! — перепугалась я, бросаясь к подруге.
— Голова очень кружится, — пожаловалась Соня. — Переволновалась сильно.
— Досиделась на диете! — неожиданно взъелся Степка. — Говорил я тебе!
— На какой диете?! — поразилась я. — Зачем тебе диета, Сонь? Ты же и так как модель!
— Нет, она не модель! Она вообразила себя толстой и почти ничего не ест! И вот результат! — распалялся все больше и больше Степан.
— Тише, мне и так плохо, — качнулась Соня. — Хочу домой…
— Ну и что мне с вами делать? — лицо Степки сделалось растерянным, он не знал, к кому из нас кинуться. Боялся оставить меня и отправить Соньку домой одну тоже не мог. Пришлось все брать в свои руки.
— Езжай с Соней, — велела я, а когда брат попытался возразить, тут же пресекла это: — Езжай, я сказала! Со мной все будет хорошо, обещаю. Я поеду домой, обзвоню больницы. Степ, я же сильная, ты знаешь.
— Знаю, — вздохнул брат. — Где его носит, этого твоего Диму… Сегодня он так нужен, а его нет!
— Не переживай за меня, — выдавила из себя улыбку я. — Езжайте.
— Ну, ты хоть позвони из дома, — жалобно глядя на меня, попросил брат.
— Обязательно, — кивнула я.
Понаблюдав, как Степан бережно усаживает Соньку в такси, я развернулась и побрела домой.
Антонина Викторовна была на работе, в квартире стояла тишина. Едва войдя, я, забыв разуться, бросилась к телефону, намереваясь тут же звонить по больницам, но этого не понадобилось. Телефон мигал желтой лампочкой, что обозначало непрочитанную эсэмэску.
Открыв ее, я вдруг почувствовала, как у меня отнимаются ноги, а желудок сводит болезненный спазм. Не в силах поверить в увиденное, я затрясла головой, надеясь, что все это неправда, мираж, игра воспаленного воображения, но злосчастный текст никуда не исчез… Я беззвучно зашевелила губами, произнося про себя то, во что напрочь отказывалась верить: «Я не приеду. Прости, если сможешь».
Всего несколько слов, уместившихся в одну строчку. Но они сломили меня окончательно.
Глава 19
В этот день я поняла, что значит слово «обезумела». Нет, я не плакала, не кричала, не закатывала истерику. Но иначе, чем обезумела, свое состояние я описать не могу.
Я еще раз прочитала сообщение, потом, забыв заблокировать экран, положила телефон на стол и вышла из квартиры. Медленно спустилась по лестнице, вышла из подъезда. А потом, развернувшись, пошла по тротуару. Мне было все равно куда идти, совершенно все равно. Все равно, что будет со мной. Я даже не сразу поняла, что произошло, когда услышала сигнал клаксона и визг тормозов. Подняв голову и оглядевшись по сторонам, я с недоумением взглянула на кричащего водителя, выскочившего из едва не сбившей меня машины, и, развернувшись, пошла в другую сторону. Наверное, меня посчитали сумасшедшей, но мне было все равно.
Не знаю, сколько я бродила по городу в таком безумном состоянии, но очнулась, только оказавшись на вокзале.
«Надо уехать, — мелькнула мысль, за которую мое измученное сознание
