Внутри - Катрин Корр

— Я не знаю, Аверьян. Но я точно знаю, что ещё не готова говорить родителям и всем остальным о том, что между нами… происходит.

— Только не говори, что не понимаешь, что именно между нами происходит! — говорит он и поднимается с кровати.

— Твои родители удочерили меня!

— И что? — натягивает он спортивные штаны на голое тело. — Мы с тобой тут инцест устроили, что ли?

— Они считают нас братом и сестрой! Это нелепо, глупо и совершенно абсурдно, но так уж вышло! Ты уехал, не сказав, что задержишься на четырнадцать лет! Если бы ты вернулся сразу после учебы, как твои друзья, они бы так не привязались ко мне!

— Какое отношение это имеет к тому, что происходит сейчас между нами? Их отношение к тебе не изменилось бы, вернись я раньше, позже или вообще никогда. Тобой они меня не заменили, Адель.

— Но они считают меня своей дочерью. Неродной, но дочерью! Они столько сделали для меня, дали мне, а я… Как мне в глаза им смотреть, когда они узнают, что я встречаюсь с их родным сыном?

— Прямо и уверенно, Адель.

— И потом есть другие, Аверьян! Те, которые считали меня виноватой в твоем бегстве, а после возвращения Архипа и Богдана, переобулись и стали говорить: «О, сестричка Аверьяна!» Я знаю, они всё ещё меня ненавидят. По тебе сохли и сохнут все девицы, которых я на дух не переносила и не переношу до сих пор. И когда они узнают, что я встречаюсь с тобой, сплю с тобой, они съедят меня живьем.

— И к дереву привяжут? — спрашивает, не сводя с меня пугающе жесткий взгляд. — А говорила, что у тебя совсем нет недоброжелателей, а в детстве тебя никто и пальцем не тронул! Смотри, как быстро они обнаружились.

— Я не представляю для них никакой угрозы, если остаюсь сама по себе. Все знали, что мы с тобой даже не были знакомы и считали, что это из-за тебя. Что ты ненавидел меня и просто не желал находиться со мной в одном пространстве. Их это устраивало.

— Почему об этом не знали родители? Почему ты не говорила им, что тебя обижали и унижали, Адель? И, кстати говоря, ты сама не желала встречи со мной! Ты всё время находила причину, чтобы не ездить с родителями в путешествия, когда знала, что там буду я.

Смотрю на него во все глаза.

— Мама рассказала, — объясняет Аверьян и снова садится напротив меня. Когда он поднимает на меня взгляд, в черных глазах разливается тепло, к которому я очень хочу сейчас прижаться. — Адель, послушай, я уже говорил тебе, что больше ничего подобного не случится. Никто и никогда не посмеет тебе и слова плохого сказать. Ты была как маленькая и беззащитная рыбка, угодившая в огромный аквариум, кишащий акулами. Я понимаю, что родители жили и живут на своей волне: они многого не замечают, думают, что все, кто их окружает, добрые и безобидные люди, но это не так. У каждого есть тайны, минусы и недостатки. Они не идеальны, как хотят казаться. И я не собираюсь подстраиваться под них, чтобы понравиться им или просто не вызывать желания говорить обо мне, считая, что так мне будет спокойнее и безопаснее жить. Ты теперь не одна. Я с тобой и хочу, чтобы об этом узнала каждая собака, которая тявкала и кусала, потому что её воспитанием и умом никто не занимался. Иди ко мне.

Сажусь к нему вместе с одеялом и обнимаю ладонями колючее лицо. Мое сердце колотится, тело неустанно трепещет в его руках.

— Мы этого не планировали, — говорит Аверьян низким и возбуждающим голосом. Господи, я готова отдаваться этому мужчине круглосуточно! — Но оно случилось, и теперь нам остается только жить, радоваться и быть счастливыми. Потому что рядом с тобой я очень счастлив, Адель. Как никогда раньше. Если ты чувствуешь то же самое, подмигни или подай другой знак, — смеется он, завораживая меня проявляющимися линиями от кончиков глаз до острых скул.

— Ты лучшее, что было со мной в моей взрослой жизни, — шепчу ему на ухо и оставляю нежный и беззвучный поцелуй. — И мне очень сложно оторваться от тебя. Неизвестность как бесконечная темнота, в которой всё ещё блуждает какая-то часть моего сознания. Ты и я… Мы там же. Меня это пугает, потому что я не знаю, что ждет меня дальше.

— Я. Тебя всегда буду ждать я, — говорит он, заглядывая в мои глаза. — Чтобы не потеряться, всегда держи меня за руку, и я поведу тебя за собой.

Осторожный поцелуй дарит ощущение невиданной любви и заботы. Словно я поддаюсь приятной усталости и ложусь на мягкую кровать с ароматом свежей выпечки и горящих дров в камине.

— Хорошо, — произношу шепотом, обнимая пальцами горячую шею. — Мы скажем родителям, только… Только, пожалуйста, сделаем это в более подходящий момент и только после того, как всё детально обговорим.

— Обещаю.

— Это просто безумие.

— Может быть. Но мне всё равно.

Смотрю в его глаза и прямо спрашиваю:

— Всё равно, что это может усложнить ваши отношения с Богданом? Он ведь твой лучший друг.

— И именно поэтому он обязан меня понять. На это потребуется немало времени, но в конечном итоге всё будет хорошо. Сомневаешься?

— Учитывая, что Богдан уже несколько лет отказывается понимать меня, на нас обоих уйдет времени в три раза больше. Если это вообще когда-нибудь случится.

— Теперь понятно, кто в нашей паре оптимист, а кто пессимист! — смеется Аверьян, поглаживая меня по спине. — Я уже скучаю по тебе.

— Эта поездка важна для тебя?

— Да, — отвечает Аверьян и целует меня в висок. — Не могу упустить возможность поработать сразу с пятью известными режиссерами, как и отказаться от очень высокого гонорара. Я немало потратился с переездом и ремонтом в студии. А ещё мне нужна машина, — улыбается он. — Я же не могу постоянно брать её у отца, ездить на такси или, как сейчас, перемещаться на арендованной.

— Ладно, — делаю вид, что вытираю слезы. — Убедил.

— Я вернусь в следующую субботу. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что суббота — это наш особенный день недели.

Целую его, запускаю пальцы в короткие волосы, прижимаясь к нему всем телом.

— Делай что хочешь, но только вернись. Можешь в пятницу, в четверг или среду. А лучше бы, конечно, вообще не уезжать. Но работа, — целую снова, — есть работа.

— Как я могу не вернуться, когда здесь ждешь меня ты? — говорит Аверьян и снова опускает меня на кровать.

⁂

«Рядом с