Внутри - Катрин Корр

— Ты такая красивая! Светишься, как звездочка! Если бы не эта новость, то я решила бы, что ты влюбилась.

— Кто влюбился? — появляется Вероника.

— Я говорю, что Адель вся светится! — повторяет Ксюша, не заметив мой укоризненный взгляд. — И если бы…

— Я так счастлива от того, что люди обращаются ко мне за помощью! Они доверяют мне, и мне безумно нравится приносить им пользу.

Вероника улыбается и заключает меня в объятия. Так делают мамы, когда гордятся успехами своих детей.

— Ты уже домой, дорогая?

— Э-э, нет, — поправляю ремешок от сумки на плече, — я хочу ещё заехать в магазин и навестить Настю. Она всю эту неделю буквально ночует в галерее.

— Ещё бы! Завтра ведь долгожданная выставка её работ! Мы с отцом тоже приглашены. Кстати, ты знала, что он знаком с хозяином галереи?

— Слушай, у меня мало времени, — пячусь назад и прокручиваю турникет. — Поговорим об этом за ужином, хорошо? Я хочу приехать домой пораньше и… В общем, ещё увидимся!

— А ты случаем не к Матвею своему спешишь? — спрашивает Вероника, а я так и вижу, как из головы Ксюши появляются маленькие антенны. — И щеки-то как разрумянились!

— Мам!

Мам? Почему я обратилась к ней именно так? Почему именно сейчас, когда еду на встречу к её сыну?

— О-о! — тянет она заинтригованно. — Если я мама, значит, там всё серьезно!

— Говорю же, она влюбилась! — выпаливает Ксюша и тут же ныряет под стойку.

— Надеюсь, завтра вы с Матвеем придете на выставку вместе? И ты наконец познакомишь нас?

— Мы расстались.

— Что? — вытаращивает Вероника глаза. — Когда?

— Да вот, на неделе.

— И когда ты собиралась рассказать мне об этом?

— Сейчас, ма… Ник.

Да что же это такое?!

— А я вообще не знала, что у тебя есть парень, — раздается голос Ксюши.

— У меня был парень, ясно вам? Мы разошлись, и теперь я… одна. Всё, хватит уже обсуждать мою личную жизнь!

— Но ты всё равно выглядишь так, будто влюбилась, — комментирует Ксюша, отказываясь даже просто выглянуть из-за стойки. — У тебя появился другой?

— Ты встретила другого? — подключается Вероника.

— Нет! И у меня нет времени, так что до скорой встречи!

С ума сойти, набросились же!

Сбегаю по лестнице, испытывая тревогу, раздражение и невыносимое желание, как можно скорее раствориться в объятиях Аверьяна. Рядом с ним спокойно, тепло и уютно так же, как у камина холодной и суровой зимой.

Сажусь в машину и завожу двигатель. Мой взгляд устремляется к связке ключей в подстаканнике, и на душе становится спокойнее. Их мне вручил Аверьян, сказав, что я могу приезжать в его квартиру когда угодно и оставаться там столько, сколько захочу.

Телефон в сумочке издает громкий и короткий звук, оповещая о входящем сообщении. Я уже знаю, от кого оно. И мое сердце тоже.

17:03 Аверьян: Я жду тебя. влюбленный эмодзи

Облизав губы, выезжаю на дорогу, предвкушая ещё одну встречу с самым лучшим мужчиной на земле.

⁂

Он особенный. И не потому, что мой первый во всех смыслах. А потому, что словно создан для меня. И хотя я никогда не могла представить, что меня может заинтересовать мужчина с татуировками на руках и груди, суровой внешностью с жесткими чертами и разницей в возрасте в девять лет, я чувствую, что Аверьян — мой и только мой. Но пока я не спешу говорить об этом. Всё и без того происходит слишком быстро, а признания могут только усугубить очевидную странность наших отношений.

Но вот мы лежим в постели, пытаемся отдышаться. И в такие минуты, когда от возбуждения не остается следа, а тело поглощает сладкая истома, я хочу сказать ему, что люблю. Люблю его, несмотря на неправильность происходящего между нами. Хочу сказать, что каждую ночь мне снится наша чудесная и лишенная осуждения жизнь, где есть он и я и совместные мечты о нашем будущем. Что иногда я чувствую, как страх, обернувшийся темным туманом, приближается ко мне и запугивает одиночеством, о котором я, кажется, знаю очень много, но откуда — сама толком не понимаю.

— В воскресенье я лечу в Нью-Йорк.

От этой новости внутри меня моментально образуется дыра. Мой взгляд застывает в пространстве, а мысли превращаются в каменный сгусток.

— Ясно.

— Я вернусь в следующую субботу, — добавляет Аверьян и, перевернувшись на живот, поднимается на локтях. — Адель? Я никуда не убегаю.

— Я и не думала.

— Правда? — спрашивает с улыбкой.

— Просто не ожидала, что ты так скоро снова оставишь семью. Мама наверняка расстроится… Черт, — произношу шепотом. — Вероника.

— Чем тебя не устроила «мама»?

— Это просто нелепо, — усмехаюсь, закрыв глаза. — Я всегда называла её по имени. Почти всегда. А с тех пор, как мы стали встречаться здесь, я всё время хочу назвать её мамой. Как будто мой язык — это последнее, что ещё может напомнить мне об абсурдности моих поступков за последнее время.

— За эти дни мы так и не поговорили об этом. Обсудим сейчас?

— Обсудим что?

— То, что с тайными встречами пора заканчивать и переносить их за пределы этой квартиры.

— На следующей неделе ремонт закончится, и мы сможем встречаться у меня.

— Я не об этом, Адель. Я о том, что мир вокруг нас должен знать о том, что мы вместе.

— Ты с ума сошел? Как ты себе это представляешь?

— Вполне нормально, — без тени сомнения отвечает Аверьян. — Кому-то не понравится, кто-то удивится, но какая нам разница, если нам хорошо вдвоем?

Сажусь на постели, подтянув одеяло к груди. Мои волосы рассыпаются по спине и плечам, и Аверьян, сев рядом, вдыхает носом их запах.

— Это невозможно, — произношу полушепотом. — Родители будут в ужасе. И всё происходит слишком быстро, я даже саму себя понять не успеваю, а ты говоришь о таких серьезных вещах.

— Ты не знаешь, что чувствуешь ко мне?

Смотрю на него. На губах, которые дарили мне самые низкие и чувственные поцелуи несколько минут назад, играет волнующая улыбка.

— Чего ты хочешь, Аверьян?

— Хочу сообщить, что мы вместе. Мне не нравится жить с этой мыслью только здесь. Мы приезжаем в родительский дом и ведем себя так, словно ничего нет и не было. За завтраком обмениваемся любезностями, желаем друг другу хорошего дня, а когда садимся в машины, пишем сообщения о времени предстоящей встречи. Это всё очень интересно и увлекательно, похоже на игру, но мне этого мало. И она мне уже осточертела. Особенно, когда Богдан звонит и спрашивает, как там у тебя дела и что мне известно о тебе и твоем «парне». Сколько так будет