Отец на час. Работает спецназ - Лина Коваль
Если у Влада-Идеального Мужчины-Алексеевича вывих глаз, то у меня в течение вечера случается множественный перелом влюбленного женского сердца. В хорошем, конечно, смысле, но нельзя же так. Ну?...
Или можно?
Боже… я запуталась.
Меня штормит от этого мужчины!
Трясет… Грудную клетку распирает!...
Я ведь только учусь его любить: такого настоящего и сложного.
Такого… прожженного вояку-спецназовца до мозга костей.
А он что?...
Он долго целует меня по ночам… и большего мне, казалось бы, и не надо, но Влад организовывает чудесное свидание в одном из лучших театров Москвы.
Я не знаю, чего ему стоило заполучить билеты в третий ряд за такой короткий срок, но догадываюсь: это было неприлично дорого, а от заработной платы он категорически отказался.
- Чувствую себя мальчиком по вызову, - как-то ночью после очередного умопомрачительного секса заявил Влад. - Больше никаких денег!...
- Я не согласна, - выдохнула, ещё дрожа.
- Отправишь снова - куплю на все конфет Маше. Клянусь.
- Конфет на пятьсот тысяч? - испугалась я.
- Шоколадных!... И заодно импортных!... - добавил он с улыбкой, потом по-хозяйски обнял, а тон его голоса стал серьёзным и твердым. - Я - мужчина, ты - женщина. У нас… любовь. А любовь не терпит, чтобы баба мужика обеспечивала. Член в семье должен быть один.
- Ты хотя бы представляешь, сколько я зарабатываю?
- Думаю, на пару составов конфет? - засмеялся он.
- И маленькая шоколадная фабрика… - добавила я умиротворенно.
Больше мы к этой теме не возвращались. Со мной ему, наверное, безумно сложно.
Но сложности спецназовца совсем не пугают.
Это я давным-давно поняла.
Для меня вообще удивительно, как он со всем справляется. И главное, все из любви…
Зачем ещё?...
Оказавшись в машине, затихаю и мысленно возвращаюсь к работе.
- Что-то ты погрустнела, красавица, - ласково обращается ко мне Влад. - Спектакль совсем не впечатлил?
- Да ты что? - тут же расслабленно улыбаюсь. - Все было чудесно. Я люблю классику. Особенно Чехова. Просто проблем накопилось…
- Так давай решим… Что у тебя там накопилось?
Я киваю и как-то внутренне подбираюсь.
- Да, пора решать радикально. Я тоже об этом думаю…
Вытянув руку, он расслабленно поглаживает мое левое плечо.
- Ну?...
- Скажи.… - вздыхаю устало. - Влад… Вот… если пистолет заржавел, то он уже непригоден?... Совсем не будет стрелять?
- Бля-я-ядь…- Всегда невозмутимое лицо на секунду превращается в озадаченное, а затем в изумленно-ироничное. - Эм… Федерика Тореодоровна… Ты настолько радикально собралась решать? Может, его просто… уволить? Или побить?
- А… Ты про Андрея? - смеюсь, поглаживая предплечья. - Нет. Я не об этом… Как ты мог такое обо мне подумать?
- Уже решил, что надо начинать тебя бояться, - шутливо хватается за сердце.
Я спешу объясниться:
- В Дзержинске склад подтопило, а там целая партия пневматики. Поставщик выставляет претензию на полное возмещёние стоимости ущерба. Вот думаю, что теперь с этим делать.
Влад выезжает со стоянки, кладет широкую ладонь на мое колено. Поглаживает, будто ему так легче думается.
Потом потирает висок.
- Чисто теоретически ржавчину можно зачистить, а затем кинуть в состав из неорганической кислоты и солей цинка. Мы… хм… в командировке так и спасались. Если хочешь, могу помочь. Дашь мне несколько человек?
- Конечно. Спасибо.
- Пока не за что, бандитка, - улыбаясь, он оглядывается по сторонам. - Ну что? Едем в ресторан?... Дети Сергеем занимаются, можем себе позволить. Где там подают твою траву с соей?
Я вдруг тоже хочу что-нибудь сделать для него. Он столько старается…
- Сегодня я буду безрассудной, - загадочно веду плечиком и взмахиваю рукой.
- Ну-ка… Скажи, - откинув голову назад, Влад как-то особенно притягательно смеется. - Что это значит?
Склонившись, прохожусь пальчиками по колючей щеке.
Нравится.
Так нравится до него дотрагиваться. Спасть с ним, провожать закаты и встречать рассветы вместе, воспитывать детей.
Моих и его детей. Наших.
И с Прасковьей мы подружились: она теперь часто приезжает в гости, чтобы поиграть с девочками.
- Я тут подумала.… Давай съедим по бургеру? - заговорщицки, почти шепотом спрашиваю.
В светло-зеленых глазах загорается теплый свет.
- Ты прямо беспередельщица!
- Но только без верхней булки, - быстро добавляю, испугавшись своей смелости. - Чтобы на боках ничего не отложилось.
- Мы ночью сгоним. Сначала на боку, потом на спинке… - говорит интимно, и я наверняка краснею. Снова как девчонка.
А после... мы, словно подростки, едим бургеры, запиваем их колой и целуемся. Уже как взрослые.
- Я так устала, - жалуюсь.
Пожалуй, впервые в жизни. Любовь делает меня слабой и зависимой от мягкого, успокаивающего голоса.
- Надо больше отдыхать, Федерика, - Влад гладит меня по голове.
- Мне понравилось в Ласточке. Я бы хотела туда вернуться, желательно прямо сейчас.
- Так поехали. Соберем девчонок, собак. Организуем переносной перинатальный центр для кошки. Остатки от муравьев до кучи. Я теперь их, как талисманы, везде за собой буду возить.
Вот как тут не улыбаться? И не растаять?...
- Я бы с удовольствием, Влад. Но слишком много дел… И суд. Совсем скоро заседание. Кира говорит, я обязательно должна присутствовать. Коля что-то готовит, я чувствую. Он всегда на шаг впереди: Леона настроил против, Андрея… Чего ещё ждать?... По всем фронтам я в проигрыше, - снова жалуюсь. Так получается.
- У нас в спецназе говорят: побеждает тот, кто попал первым, а не стрелял первым.
- Влад! - смотрю ему в глаза. - Ты как мой отец. Только он любит сказать, что бежать не значит добежать.
- Или так, - смеется он.
- Уверена, ты понравишься моим родителям. Обещай, что поедешь с нами в Италию в конце лета?
- Обещаю. Но пока… поехали домой.
- Поехали…. домой.
Ничего лучше я в жизни не слышала.
Я пересаживаюсь на свое место, и машина трогается. Москва приветливо подмигивает фонарями на автостраде, а вот в нашем коттеджном поселке темно.
У железных ворот замечаю чью-то фигуру, отчего-то пугаюсь, а потом узнаю бывшего мужа.
- Легок на помине, - говорит Влад, останавливаясь прямо перед Побединским.
- Федя! Где тебя черти носят? - слышу с улицы. - Понаставили замков и камер.
- Пиздец, он бессмертный!... - а теперь - слева.
- Чего тебе? - раздраженно интересуюсь, опуская стекло со своей стороны.
- Выйди. Вопрос срочный, Федя.
Голос Коли такой обеспокоенный, что
