Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Мама причитает:

— Какой высокий стал, возмужал.

Отец стоит в дверях, серьезен.

— Как служилось, Павел, есть кому родину защищать?

— Конечно.

Паша немного растерян.

Мама уже колдует над чайником. Я ставлю на стол вазочки с печеньем и конфетами. Папа усаживает Пашку за стол и садится напротив. У них свой военный разговор.

Мама разливает чай.

Я подхожу к окну и смотрю во двор.

— Миша! — непроизвольно выкрикиваю.

Под окнами останавливается белая машина. Стою столбом и любуюсь, как мой Миша степенно выходит, закрывает дверь, крутит в руках связку с ключами и пульт. В открытое окно доносится писк сигнализации. Миша смотрит по сторонам и шагает к нашему подъезду.

— Приехал? — к окну подходит мама и выглядывает. — Приехал.

Выдыхаю и отхожу от окна, спешу в коридор навстречу Мише.

— Кто? — раздается удивленный Пашкин голос.

Ответ не слышу.

Глава 58

Михаил

— Готова? — Вместо всяких «здрасьте» звучит требовательное из Мишиных уст от двери.

Серьезный, как никогда. Даже не верю, что в моменты интима мой сейчас решительный Миша бывает милый и беззащитный. И пыхтит как довольный ежик.

— Да, — отвечаю на автомате. А сама стою в проходе растерянная.

— Родители где?

— Там! — Киваю и отхожу к стенке. Освобождаю проход. А то раздавит. Такой танк!

Миша шагает уверенно, как на параде. Аромат его туалетной воды заполняет коридор и мои легкие. Я млею.

В голове крутится ролик подруги с Парады Победы. Она снимала видео на камеру телефона с балкона московской квартиры. Недалеко от Красной площади. И прислала потом мне. Я пищала от восторга. И пересматривала видео несколько раз: «Казаки, казаки, едут, едут, по Берлину, наши казаки».

Шагали наши ребята и пели всем известную песню. Слушала и чувствовала гордость за своих земляков.

Нет, наверное, таких девчонок, которые бы пищали, глядя на наших донских казаков в строю и с песней, немало. И я одна из них. Честно.

Я, когда в Москве живу, частенько слушаю казачьи песни. Ну, чтобы не забывать свои корни. И такая во мне гордость за малую родину бушует, и эмоция наружу рвется. Словами не передать.

Миша проходит на кухню и останавливается. Я прячусь за спиной.

— Здрасьте, — говорит он.

А я слышу в его голосе: «Ты кто такой?»

Это про Пашку.

А Пашка молодец, не теряется, отвечает, даже тянет руку. Миша тоже подает руку.

— Михаил.

— Павел. — Сосед отрывает задницу от табуретки и улыбается.

Родители тоже лыбятся. Прямо встреча на Эльбе, ага…

Кажется, все норм. Но…

Я вижу, как Миша зыркает на меня, и недовольно поджимает губы.

Один-один.

Подумаешь, мой друг детства в кухне сидит и пьет чай.

Это совсем не то, как рано утром тебе бабы звонят, когда ты еще не проснулся, или гладят твою руку, когда ты думаешь, что я не вижу.

— Едем? — разворачивается Миша.

— Да.

— Вещи где?

— В комнате.

Миша идет первым, я топаю за ним. Родители, судя по всему, остаются на кухне.

Божечки-ешечки, как же мне страшно в этот момент. Мне сейчас нужно отправиться с вещами на выход. С мужиком, с которым я познакомилась чуть больше месяца назад.

Как быстро все закрутилось. Я даже спопашиться не успела, а чувствую грядущее изменение в личной жизни. И так мне страшно. Прям бр-р-р.

Мы заходим в мою комнату, и на Мишином лице расплывается улыбка.

— Что? — спрашиваю, желая, скорее, отыграться. А в голове звучит пресловутое «дама сдавала в багаж»…

— Ничего. Все нормально. — На лице уже нет улыбки. Только холодный расчет. — Поможешь?

Миша подхватывает самые объемные мои сумки и чемодан, топает к выходу. Я хватаю оставшиеся пакеты и дамскую сумочку с документами.

У дверей нас нагоняют родители. За их спинами вижу Пашку.

— Петр Васильевич, — кивает Миша.

— Счастливо, — желает папа.

— Хорошей дороги, — говорит мама.

Как легко они отдали меня в чужие руки. В Мишины. Пашка смотрит на нас, не понимая, что происходит. Его растерянное лицо меня просто веселит. Я решаю хоть немного прояснить ситуацию.

— Паш, — говорю я ему, игнорируя недовольный взгляд Миши, — Это мой Миша, мы отдыхать едем. Маше привет передавй, ага?

— А-а-а. Понял, — говорит Пашка. — Хорошо отдохнуть!

В суете мы прощаемся и топаем вниз.

Даже не верю, что я решилась отправиться с мужиком куда-то на курорты. Не с мужиком, с Мишей.

Но мой Миша же мужик, правильно?

Глава 59

Людмила

На краснодарскую трассу выходим быстро.

Все-таки это классно, когда дорога свободная. Днем в это время года обычно все в пробках. Даже в яндексе черная змейка ползет по экрану телефона, и платные дороги не сильно спасают. Все едут на юга пузики погреть и ножки в соленой водичке помочить. И, конечно, воздухом морским подышать, насыщенным запахом водорослей и йодом. А, ну это одно и то же.

Мы семьей были на море пару раз, пока папа не побывал в горячей точке. После мы уже не путешествовали, а вернулись в родной город.

Да и зачем ехать куда-то, если свое море под боком?

Мама никогда не спорила. Спасибо, что дача у нас недолго была. А то я бы еще раньше из дома сбежала.

В салоне тихо играет музыка. Пахнет хвоей.

— Миш, ты ароматизатор поменял? — спрашиваю и толкаю пальчиком елочку, плавающую под зеркалом заднего вида.

Она раскачивается, и аромат еще сильнее разносится по салону автомобиля.

— Ага, не нравится? — с прищуром смотрит Миша на меня.

— Почему? Нет, нравится, — пожимаю плечами. — Раньше апельсинками пахло, вкусненько, но и елочкой тоже приятно, будто новый год в квартире, елку притащили в дом.

Ухмыляется, отворачивается и следит за движением. Руки свободно лежат на руле.

Миша серьезен, все внимание на дорогу, даже моя гладкая коленка его не привлекает. Даже обидно. Где мой игривый… Котенком, правда, никак не назовешь.

Я что, зря что ли эпиляцию медовыми полосками делала? Кулаком рот зажимала? И чего я эти шортики напялила, и маечку с тонкими бретельками. Но с лифчиком.

Или он еще сердится?

Не пойму.

А на что сердиться?

Не понимаю.

Ну и пусть. Подуется и перестанет. Он отходчивый, легкий в отношениях. Это я уже поняла. Но кто знает.

Как надумает чего-нибудь. Как я, например.

Где-то часа через два погода начинает ухудшаться. Небо темнеет, и его заволакивают свинцовые тучи. На стекло падают первые крупные капли дождя.

Настроение начинает портиться. Через полчаса совсем ничего не видно. Дождь льет, как из ведра. Тянемся по трассе медленно, замурованные в колонне таких же страдальцев, как мы.

А если такая погода продержится всю неделю, то чего ехать? На море посмотреть? В номере посидеть? А если заштормит?

А вот у Миши, гляжу, с настроением полный порядок.

Да, дворники не успевают водные ручьи с окна сметать, идем по приборам, то есть по едва видным во мгле красным стопакам впереди идущей машины, а у Миши на лице улыбка.

Предвкушающая.

И я знаю, что значит такая его улыбка.

Называется: «Никуда ты, Люся, от меня не денешься, что хочу, то с тобой и сделаю».

Маньячина моя любимая!

Конечно, ничего такого, чего бы я не захотела.

В груди становится так сладко, и по ногам мурашки бегут, похожие на потоки воды вокруг нашей машины. И меня уже не пугает погода. Пусть будет как будет. Нам с Мишей вместе все равно будет хорошо.

Целый час едем, пробиваясь сквозь непогоду.

Я все-таки скисла, или просто устала. Уже нет той радости, что была в начале. Свернулась клубочком, подтянула под себя ноги и тихо подмурлыкиваю едва играющей мелодии.

Все же мы дети природы, и она на нас влияет. И на настроение, и на здоровье.

Миша напряжен, но пытается шутить, поглядывая на мою погрустневшую моську. И вдруг переключает музыку на какую-то веселую попсу, и накручивает еще громче.