Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

«Раз. Два. Три…» – мысленно считал Юра, чтобы успокоить разбушевавшуюся кровь. Она бурлила в венах и творила с ним что-то немыслимое. Все стало в разы острее ощущаться: ее запах пьянил, тяжелое дыхание возбуждало, прекрасные глаза не отпускали, свет был слишком ярким, постель – мягкой, а кончики пальцев немели.

– Врушка! – выдохнул ей прямо в губы, перекатился с нее и ушел в ванную, где включил ледяную воду, чтобы остыть, сбросить напряжение и выгнать Воронцову из своих мыслей. Хотя какой был в этом толк, если она прямо сейчас находилась в его постели и никуда оттуда не собиралась деваться?

«Это все ошибка. Одна большая ошибка», – ругал себя Юра за то, что она оказалась сейчас у него дома. Казалось, пережить пытку куда легче. Но он также и осознавал, что специально давал ей свободу действий: делать что хочет, прикасаться к чему хочет, – чтобы в каждом предмете была она, проникала в его пространство, заполняя теплом, уютом, нежностью и радостью. Он даже приоткрыл свою душу, чтобы Яра и там похозяйничала, и это сработало. Она зажгла в кромешном мраке лампочку, поставила перевернутую мебель и сорвала табличку «Закрыто».

Судьба как будто сжалилась над ним и подкинула Юре эту ночь: «На, смотри, как можно жить!»

Целая ночь, чтобы окончательно разобраться в себе, сделать выбор и понять, готов ли он пойти на риск.

Проведя в ванной комнате катастрофически много времени, он вернулся в спальню. Яра лежала укутанная в одеяло, словно в кокон, и смотрела телевизор, который освещал комнату холодным светом. Шторы и тюль были широко распахнуты, прогоняя кромешную тьму, а свет она выключила.

Ярослава услышала его шаги и оглянулась.

– Ты что, решил устроить заплыв в ванной на дальнюю дистанцию? У меня пингвины тут, – она, высвободив руку из-под одеяла, указала пультом на телевизор, где был включен канал «National Geographic», – успели уже целый океан пересечь. А еще все говорят, что это девушки в ванной долго торчат! – Она так забавно возмущалась, что Юра не удержался и фыркнул, плечом подпер косяк и сложил руки на груди, слушая ее. – Что можно там так долго делать?

– Ты еще маленькая для того, чтобы знать, что я там так долго могу делать.

Воронцова распахнула глаза и резко захлопнула рот, не зная, что ему на это ответить.

– Яра, мне придется лечь с тобой. Мама после ночной смены придет, сразу спать у себя ляжет.

– Хорошо.

– И у меня одна подушка.

– Ладно.

– И одеяло тоже одно.

– Я как раз его нам с тобой нагрела, – она раскуталась, расправив одну половину стеганого и тяжелого одеяла. – Клянусь, я не буду его отбирать ночью.

«Было бы дело только в одеяле».

Юра вздохнул и лег рядом, на заботливо нагретое место, мысленно уже готовясь к бессонной ночи, хотя время в ванной не прошло в пустую, и его уже начинало клонить в сон.

– А я спать не хочу, – Яра повернулась к нему лицом. Она лежала так близко, что он мог бы запросто погладить ее по щеке, даже не выпрямляя руки. Несмотря на включенный телевизор и крик альбатросов, казалось, что тишину можно есть ложкой, а громкий стук сердца должен уже сам вызывать скорую помощь. Было странно, что она его не слышит.

– Мне кажется, что я никогда не была предоставлена самой себе на такой длительный срок, поэтому… не хочется, чтобы эта ночь кончалась, – прошептала она.

– Что там по телевизору есть? – уступил Юра, а Яра улыбнулась, повернулась лицом к экрану и по-хозяйски стала нажимать на кнопки пульта.

– Шрек, вторая часть, – радостно провозгласила она и посмотрела на него через плечо. – Ты, если будешь засыпать, скажи мне, ладно?

– Ладно. А что со светом?

– Мне тебя достаточно. Не в том плане, что ты светишься в темноте, а в том, что, главное, я не одна в комнате. Да и шторы открыты.

Раздалась знакомая мелодия из детства, пошли первые кадры. Ярослава весело говорила фразы за героев, смеялась с каждой шутки и пихала его локтем в бок, чтобы сказать: «Вот, вот тут сейчас смешно будет!»

– Балбеска такая, – не удержался от насмешливого комментария Юра после еще одной миниатюры от Ярославы в образе Осла. Она ткнула его локтем и скосила глаза, чтобы убедиться, что он это сказал с улыбкой на лице.

Юра все чаще стал ловить себя на том, что смотрел совсем не на экран, а не нее. Он лежал на боку, подперев голову рукой, чтобы ему был виден телевизор из-за ее головы, но при этом впитывал в себя каждую ее эмоцию. Рассматривал, как прядь заправлена за ушко, родинку неправильной формы на виске, складочку между шеей и плечом, уходящую под ворот футболки, когда она к нему поворачивалась, короткие темные ресницы.

Веки ее начали тяжелеть, она все еще боролась со сном, но уже клевала носом, и все реже слышались ее комментарии. Юра тихонько достал пульт из ее ослабевшей руки, когда увидел, что она уже пару минут глубоко дышала и не открывала глаза.

Немного отодвинулся, натянув одеяло, отложил наушники, осознавая, что из-за ее мерного посапывания они ему не нужны, и уставился в потолок, прислушиваясь к себе.

Через какое-то время Яра завозилась и придвинулась ближе, он – дальше, она – еще ближе. Так продолжалось до тех пор, пока не послышался грохот. Это Юра свалился с матраса, тихо ругаясь, сел и уставился на бесстыжую моську, которая заспанно на него глядела.

– Во имя всех святых и братьев Гримм, куда ты двигаешься?!

– А ты куда уползаешь?

– Очевидно, подальше от тебя. Чего ты хочешь, Воронцова?

– Мне холодно, хотела к тебе прижаться, чтобы в спину не дуло, потому что ты натянул одеяло! – Она отвернулась и спряталась в нем по самый нос. Юра вздохнул, мысленно помолился, не братьям Гримм, конечно, и лег к ней поближе. Яра продолжала обиженно сопеть, он закатил глаза и придвинулся еще. Кажется, притихла.

Теперь некуда стало пристроить руку. Какое-то время мучился, пока не услышал:

– Ты чего возишься, как уж на сковородке?

– Неудобно, руку отлежал, – проворчал Юра, действительно разминая затекшую конечность.

Ярослава повернулась к нему своей растрепанной макушкой, откинула волосы с лица, взяла его за руку и отвернулась обратно так, чтобы он обнял ее сзади. Он уткнулся ей в шею, прижался и наконец расслабился. Почувствовал ее тепло и, кажется, даже биение сердца. Подумал, что теперь точно не сможет заснуть, находясь в такой близости от Ярославы. Между ними сейчас была