На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская
— Как?! — ахнула подруга, забыв о своем обещании молчать. — Подожди, ты же говорила, что у тебя нет никого!
Это было правдой. Я никому не собиралась рассказывать о прошлом и на все вопросы друзей отвечала, что родных у меня нет.
— Я врала, — глухо буркнула я, уткнув лицо в ладони. — На самом деле у меня есть родители и родные брат и сестра.
— Но зачем?… — прошептала Сонька, во все глаза глядя на меня. — Мир, зачем?
— Затем, что мои родители — алкоголики! Затем, что я сбежала от них на следующий день после своего восемнадцатилетия и не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал!
— Господи, да кто бы тебя осуждал за это?!
— Дело не в осуждении! Я просто хотела забыть о них, обо всем забыть! Я сама себе внушила, что у меня никого нет, что я одна! Сонька, ты не представляешь, как мне было трудно…
— Да уж, не представляю… — покачала головой подруга. — И что? От чего умер твой папа? Почему тебе никто не сообщил?
— Наверное, потому, что никто не знал, где меня искать, — опять зашмыгала носом я. — Папа отравился паленой водкой.
— Мира, подожди, — затрясла головой Сонька. — Я ничего не понимаю, давай сначала. Почему не знали, где тебя искать? Ты сбежала в восемнадцать лет, то есть четыре года назад, и все? Больше никак не связывалась с семьей?
— Пыталась один раз позвонить, — вздохнула я. — Понимаешь, мы очень плохо жили. Родители работали, конечно: папа был дворником, мама — дояркой. Но большую часть денег они пропивали. Дом наш выглядел кошмарно. Из окон дуло, пол весь на дырках, печка разваливалась, в ее стенках виднелся огонь, из щелей валил дым. Мы… Мы — это я, Вика, моя сестра, и Степка, брат, — ходили тощие и в обносках. Нам есть нечего было. Но больше мы боялись не этого, а постоянных родительских драк. В ход шло все: палки, стулья, посуда. Я, как самая старшая, прятала ножи, топоры. Просто боялись, что кто-нибудь из них кого-нибудь зашибет. Когда мне было пятнадцать, во время таких драк мы бегали прятаться к соседке, вот этой самой тете Свете. Уже тогда я мечтала вырваться из этого ада. И, едва мне стукнуло восемнадцать, забрала из дома паспорт, пару вещей и сбежала.
— Мирка… Какой ужас… — закрыла рот ладонью Сонька. — У меня просто нет слов! Куда смотрели органы опеки? Мне кажется, в детском доме вам было бы намного лучше, чем с родителями!
— Не знаю я, куда они смотрели, — вздохнула я, допивая остывший кофе.
— Но куда ты сбежала, Мира? У тебя ведь не было никого в городе! Или был?
— Не было, — покачала головой я и продолжила рассказ, глядя на ветки деревьев, которые качал ветер за окном: — В первый момент, оказавшись в городе, я растерялась. Денег у меня было кот наплакал. Большую часть я потратила на билет, на остатки купила несколько булочек. И все, я ни с чем. Всю ночь бродила по городу, не зная, куда себя деть. Вот вырвалась, сбежала, а куда? Лучше не стало. К утру успокоилась. Просто решила, что стенания мне ничем не помогут, нужно искать выход. Пошла обратно на вокзал и там поинтересовалась, нет ли какой работы. Мне повезло, и я устроилась уборщицей. Мыла вокзал по вечерам. Это дало мне возможность поступить в техникум. Несмотря ни на что, училась я хорошо. Был как раз май, шел набор, и я с легкостью поступила в экономический техникум. Мне полагалась комната в общежитии. Днем я училась, вечером работала. Получала стипендию. Деньги не тратила, жила впроголодь, но усердно копила на черный день. Так прошло два года. Я закончила учебу, получила диплом. Очень хотела пойти учиться дальше, но для меня это было недостижимой мечтой. Бегать по подработкам надоело, из общежития меня, естественно, выселили. Я достала свою заначку и поняла, что смогу снимать квартиру, на первое время денег хватит. А устроиться на работу помог декан. Меня в техникуме любили, я была лучшей ученицей. Так я оказалась в своей квартирке и на должности бухгалтера.
— Да-а… — протянула Соня, доставая сигареты и закуривая. — Мира, у тебя судьба как у героини бразильского сериала! Можно фильм снимать! Тетеньки-домохозяйки обрыдались бы у экрана! Я даже не могла представить, что ты через такое прошла! Уважаю! Нет, правда, уважаю! Это… Это… Нет, я бы не справилась!
— Справилась бы, просто не приходилось, — усмехнулась я. — У меня выбора не было, понимаешь? Или зацепиться здесь, или возвращаться обратно и идти на ферму. Подобная перспектива пугала меня больше смерти. Я понимала, что, если вернусь домой, точно наложу на себя руки. А жить хотелось.
— Ну, хорошо, это я поняла, — деловито стряхивая пепел прямо на пол, сказала Соня. — Рыдаешь-то ты чего? Из-за смерти отца? Не похоже, чтоб ты была к нему сильно привязана!
— Не в этом дело, — покачала головой я. — Осознавать, что папы больше нет, грустно: какой бы он ни был, он мой отец. Хотя этого следовало ожидать, с его-то образом жизни. Дело в Вике и Степе.
— Сестра и брат? — уточнила Соня.
— Да, — кивнула я. — Мы дружили с ними. Я старше Вики на пять лет. Когда я уезжала, ей было всего тринадцать, Степке двенадцать. Они так плакали, когда я собиралась. А я даже пообещать не могла, что заберу их, ибо сама была не уверена, что смогу где-то зацепиться. Мне было жаль их, было больно, но я не сказала им ни одного утешающего слова. Обняла на прощание и уехала. После того, как немного устроилась здесь, позвонила домой, хотела поговорить с ними, но трубку взяла мама, обложила меня матом, сказала, что я ей не дочь и чтобы я больше не звонила. Я и не звонила. А теперь меня мучает совесть.
— Мир, ты ни в чем не виновата, — серьезно сказала Соня, взяв меня за руку. — Тебе было всего восемнадцать лет, ты была еще совсем ребенком! Что ты могла сделать? Посадить себе на шею двух подростков?
— Мне давно не восемнадцать, я давно живу в квартире, получаю неплохую зарплату, но ничего не сделала, чтобы вытащить их оттуда.
— Тебя никто не вытаскивал!
— Вот именно! — глаза защипало, и я отвернулась от подруги. — Меня никто не вытаскивал, потому что у меня никого не было, а у них есть я! Но я палец о палец не ударила, чтобы помочь им!
— Кто бы тебе их отдал, они несовершеннолетние!
Я притихла: в словах подруги был смысл.
— После смерти папы
