На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская
При воспоминании о детстве по моему лицу пробежала тень, я поспешно отвернулась от зеркала и, схватив зонтик, выскочила из квартиры. Нет, я не буду вспоминать прошлое, выходной и так уже подпорчен, не хватало еще мрачных мыслей.
Но прошлое в тот день все равно решительно влезло в мою с таким трудом налаженную жизнь и перевернуло ее вверх дном…
На вокзал я влетела за пять минут до прибытия поезда. Запыхавшись, пронеслась по перрону и, наконец, остановилась, стараясь отдышаться. Успела! Опоздай я, Сонька бы никогда мне этого не простила и всю жизнь попрекала бы потерянными соленьями…
Поезд пришел минута в минуту, я с легкостью нашла проводницу Людмилу Сергеевну, забрала у нее посылку и, сгибаясь под тяжестью сумки и кляня на чем свет стоит подругу, потащилась к стоянке такси. О том, чтобы ехать на автобусе, не могло быть и речи.
— Мира, ты, что ли?! — раздался возглас, я остановилась и огляделась. Обращались, без сомнения, ко мне, мое имя довольно редкое. Но я не увидела ни одного знакомого лица и, решив, что на вокзале оказалась еще одна Мирослава, продолжила свой путь.
— Мира! — тот же голос. Поставив сумку на пол, я еще раз оглядела спешащих по своим делам людей и вздрогнула. Прямо передо мной стояла моя соседка. Не теперешняя, а оттуда, из прошлого.
Перед глазами тут же встал наш маленький домик, вечно черная от дыма печка, пьяные родители и плачущие, голодные Вика и Степан, мои сестра и брат. Вот к этой соседке мы часто убегали прятаться, когда родители начинали драться, а дрались они часто.
От воспоминаний, от которых я так долго пыталась избавиться, по телу пробежала дрожь.
«Ну, Сонька, я тебе этого никогда не прощу!» — промелькнула отчаянная мысль. Я ведь могла сейчас спокойно сидеть на диване у телевизора, кутаться в теплый халат, смотреть какой-нибудь боевик и поедать бутерброды. И уж точно не встретила бы эту «гостью из прошлого»!
Первым желанием было сказать соседке, что она обозналась, и сбежать. Но я тут же устыдилась этой мысли и, выдавив из себя улыбку, шагнула навстречу женщине:
— Здравствуйте, тетя Света!
— Здравствуй, Мирослава! — тетя Света сделала шаг назад и критически оглядела меня с ног до головы. — А ты изменилась, если б не волосы, я бы тебя и не узнала!
После ее слов я горько пожалела, что не послушалась советов подруг и не покрасила волосы. Нужно было состричь их, стать блондинкой, побриться наголо, в конце концов! Сделать все, чтобы вот такие вот знакомые никогда не узнали меня!
— А вы совсем не изменились, — не покривила душой я. — Все такая же молодая и цветущая! Как ваши дела?
— У меня все хорошо. Вышла на пенсию, осела дома. Дочь вышла замуж, родила внука. Вот я как раз от них еду.
— Поздравляю! — искренне воскликнула я.
— А ты? Смотрю, не бедно живешь, вон как шикарно одета!
— Ну, вы скажете, шикарно, — засмеялась я. — Живу я не богато, но не жалуюсь. Снимаю квартиру, работаю бухгалтером. Все у меня в порядке.
— В порядке… — повторила за мной тетя Света. — Что же ты домой не заглянешь никогда?
— Что я там не видела? — жестко спросила я. — Мама с папой давно забыли, что дочка у них есть. Им всего милее бутылка!
— Папке твоему уже давно не нужна бутылка, — выдала загадочную фразу соседка.
— В смысле? — переспросила я, вдруг почувствовав, как всю меня сковал холод. Желудок будто сжала ледяная рука.
— Умер он. Год уж прошел.
— Как умер? — попятилась я. — Как умер?!
— Как все, — пожала плечами тетя Света. — Водкой паленой отравился. Мать, как всегда, в дурмане была, не заметила, что мужику плохо. А Вика со Степаном спали. Вика стон услышала, скорую вызвала, да поздно было.
— Почему же мне не сказали… — прошептала я, чувствуя, что ноги отказываются держать меня.
— Да как же тебе сказать, коли ты знать никого не желаешь! — всплеснула руками тетя Света. — Мы же не знали, где тебя и искать-то!
— Мама должна знать мой номер, — пролепетала я. — Я звонила домой, сразу, как уехала. Хотела поговорить с Викой, со Степкой, только мама меня послала и сказала, что такая дочь ей не нужна…
— Вот те на! — воскликнула тетя Света. — А нам-то всем рассказывает, что ты уехала и от тебя ни слуху, ни духу! Мол, неблагодарная, даже денег мамке не привезет, а она ведь тебя вырастила!
— Вырастила! — воскликнула я, от злости мигом придя в себя. — Вырастила она! Теть Свет, да вам ли не знать, как они нас растили?
— Знаю я, все я знаю, — махнула рукой женщина. — Да и не винит тебя никто, понимают, что ты хотела сбежать из этого ада. Но Вика со Степаном-то в чем виноваты?
— Что я могу сделать? — тихо спросила я, чувствуя острый укол совести. Могла, ведь могла же как-то помочь им, но не захотела… А ведь мы дружили. Как они плакали, когда я уезжала, а я постаралась забыть и о них тоже, хотя мне часто снились их жалобные мордашки. Снились, а потом перестали.
Слезы подступили к глазам, захотелось все бросить и сейчас же мчаться в деревню.
— Теть Свет, а как они? Вика со Степкой?
Женщина вздохнула и отвела глаза, а я опять похолодела.
— Теть Свет, не молчите, а? — попросила я. — Они хоть живы?
— Живы, — кивнула соседка, и у меня отлегло от сердца, но ненадолго. — Но плохо у них все. Степан связался с местной шпаной, курят, пьют, магазин пытались ограбить. Правда, сейчас остепенился, но надолго ли? Он из-за Вики дома осел, а, если ее не станет, кто знает, что с пацаном будет!
— Почему ее не станет? — помертвела я. — Тетя Света, я ничего не понимаю, объясните нормально!
— Здесь есть, где присесть? — оглянулась женщина.
— Да, конечно! — опомнилась я и потащила соседку к ближайшему кафе.
— Здесь, наверное, дорого очень, — вздохнула тетя Света, усаживаясь за столик. — У меня денег совсем нет, только на обратный билет и хватило.
— Не волнуйтесь, я оплачу. Заказывайте что хотите.
Тетя Света медленно пролистала меню и заказала себе чашечку зеленого чая. Я же не хотела ничего, несмотря на то, что со вчерашнего дня ничего во
