Меняя формат Судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
– Обратитесь к руководству гостиничного комплекса, и они предъявят официальные бумаги, в которых все эти моменты и сумма компенсации подробно описаны, – предложила ему Дарья. И поинтересовалась: – Я ответила на все ваши вопросы, гражданин следователь?
– Нет, – резко произнёс тот, раздосадованно поковырялся в папке и извлёк из неё следующий документ. – Экспертиза установила, что гражданка Рыкова Евгения Артаковна была убита. По факту её убийства открыто уголовное дело, и поскольку следствием установлено, что между вами имелся конфликт, в результате которого вы остались пострадавшей стороной, то одна из версий следствия основывается на том, что вы, Дарья Романовна, имели мотив и причину, чтобы убить гражданку Рыкову. И, как мы выяснили сегодня, не имеете алиби, – проинформировал её Лямин.
– Вы выдвигаете мне обвинение? – спросила Дарья, не порадовав следователя эмоциями.
– На данный момент мы не переквалифицировали ваш статус на подозреваемую, но на время следствия вы не должны покидать город, – уведомил он девушку.
– Вы хотите взять с меня подписку о невыезде? – чуть приподняв брови, спросила его Даша.
– Нет, – помолчав, недовольно поджав губы и снова стрельнув взглядом за спину Дарье, неохотно ответил следователь.
– В таком случае я думаю, что наша беседа закончилась, – вновь вернувшись к невозмутимому покерфейсу, заключила Дарья. – Наверное, надо прочитать протокол и подписать?
– Вы ничего не хотите добавить к вашим показаниям или рассказать? – посмотрел изучающе на неё следователь. – Вы же понимаете, Дарья Романовна, что ваше добровольное признание и помощь следствию очень помогут вам в дальнейшем, – всё смотрел он на неё выжидающе, но, так и не дождавшись ответа, перешёл к «лайтовому» варианту – разговорить девушку, поменяв тон на доверительно-дружественный: – Может, вы хотите спросить о том, что вам непонятно, уточнить какие-нибудь детали?
– Что уточнить? – иронично дёрнув уголком рта, переспросила его Дарья и выдвинула предположение: – Как я, дождавшись, когда мои родные заснут, выбралась из дома и никем не замеченная пешком дошла до того места, где была убита госпожа Рыкова? Ну, такси же я вызвать не могла, и знакомых попросить подвезти невозможно: везде же видеокамеры по дороге и видеорегистраторы в машинах. Следовательно, до места, где произошло убийство, я добралась пешком. Затем, всё так же никем не замеченная и не попав ни на одну камеру видеонаблюдения, каким-то образом я проникла туда, где находилась пострадавшая, имея, видимо, в своём распоряжении заранее приготовленные отмычки или ключи. Убила её каким-то способом, о котором я не знаю. После чего, непонятно как и снова никем незамеченная и не зафиксированная ни одной из следящих камер, я вытащила из помещения, дома или квартиры голое тело убитой женщины, которая была выше меня на голову и тяжелей раза в полтора, отнесла его в сторону леса и спустила в овраг. Проделав все эти манипуляции, опять-таки пешком, я вернулась домой, легла спать и была разбужена на следующее утро в семь часов утра хозяином. Вы предлагаете мне уточнить что-то из этого? – холодно смотрела она на следователя, буравящего её напряжённым взглядом и не спешившего отвечать. – Пожалуй, воздержусь, поскольку такое комментировать – только портить, – произнесла Дарья и, протянув руку вперёд, почти потребовала: – Протокол, пожалуйста.
Протокол он ей дал. И, едва сдерживая душившее его негодование и раздражение, Николай Петрович еле дождался, когда дамочка, внимательно вычитав каждое слово, записанное им, поставит наконец свою подпись, заберёт у него бегунок с временем и его подписью для выхода из Комитета и, поднявшись с места, двинется к двери.
Но и в этот момент облегчения для следователя Лямина, уже набравшего было воздуха в грудь, чтобы отвести душу, обложив опера нерадивого, не наступило, ибо эта Покровская, взявшись за ручку двери, остановилась повернулась к нему и произнесла, добивая его нервы:
– Да, Николай Петрович, должна вас предупредить, что следующие наши встречи и беседы будут проходить исключительно в присутствии моего адвоката. – И почти дружески пожелала: – Всего хорошего.
Вот только после этого она вышла, старательно закрыв за собой дверь.
– Ну, ты, Коля, чуда-а-а-ак человек… – протянул, покачивая головой и разводя бессильным жестом руки в стороны, Коломин.
– Да ты вообще!.. – возмутился следак, подскакивая с места от переполнявших и буквально душивших его эмоций, и принялся перечислять все грехи оперативника: – Непрофессиональное ведение опроса! Это раз! Не спросить свидетеля, знает ли она потерпевшего, это как?!
– Остынь, Лямин, – притормозил его наезд Максим. – Даже если она её знала, то опознать никак не могла: тело лежало на животе, буквально закопавшись в грязь лицом, вместо волос колтун, набившийся хрен знает чем, вся спина в порезах и ушибах, – описал он состояние тела погибшей. – А если ты такой умный-дотошный, то и ехал бы сам на труп в тот овраг во время урагана и опрашивал бы сам свидетелей, – отбоярился, ответно наехав, Коломин.
После такого объяснения Лямин пары́ возмущения своего придержал, но, не выпустив их полностью и не получив моральной компенсации, не мог остановиться и продолжил отчитывать капитана начальственно-гневливым тоном:
– Почему о том, что ей компенсировали ущерб, я узнаю от свидетельницы, а не из ваших рапортов?!
– Потому что, Коля, это коммерческая закрытая информация частных предпринимателей. Сделай запрос СК или возьми постановление в суде, пошли в «Жемчужину» и получишь ответ, а нам, простым операм, никто из коммерсов о своих финансовых проводках докладывать не станет, – объяснил Максим и не удержал в себе ответных претензий: – Ты, Николай Петрович, как дело изучал, а? У тебя там подробная справка по этой Покровской имеется. Вот на хрена ты на неё наехал? Ты ещё Вольского в убийстве «русалки» обвини на основании того, что он с ней ругался год назад.
– Вольский твой тоже под подозрением, и чуть ли не первый, – резко ответил ему Лямин, понимавший, что Коломин во всём прав, и заводясь от этой его правоты пуще прежнего. – Будет у него алиби на эту ночь, тогда и подозрения сниму! Он с Рыковой не просто так поругался, она его с друзьями из ресторана выставила и скандал устроила. Мотив? Мотив, да ещё какой!
– Да это было год назад! По-твоему, Вольский приехал через год, чтобы вальнуть какую-то больную на голову бабу в отместку за то, что она его как-то там оскорбила?! Лямин, ты вообще охренел?! – взревел, не выдержав и срываясь на уже реальный отлуп следака, Коломин. – С кем эта… баба, – исправился он на ходу, чтобы не материться, – у нас здесь только не ругалась! Даже с мэром! Как не приедет в город, так очередной скандал, а то и драка! И что, ты будешь полгорода в
