Матч-пойнт - Настя Ненастьева
– Не об этом. Я же вижу, что ты стала относиться ко мне иначе. Это все из-за того, что не смог прийти позаниматься? Сто раз ведь уже извинился.
– И чтобы до меня дошло, в сто первый решил вдруг поцеловать?
Сопливый неуверенный школьник тут же испарился. Лицо Никиты растеряло все эмоции и показалось высеченным из камня. Он и сам теперь был невозмутим, как скала. И только взгляд горел, прожигая Катю насквозь.
– Может, ты мне нравишься.
Верилось с трудом.
– Это утверждение или вопрос?
– Зависит от того, какой я получу ответ.
Катя снова на автомате оглянулась.
– Понятно. Аверин всему виной, да? Можешь ничего не говорить.
Словно провинившийся ребенок, Катя стояла на месте и не знала, что делать. То ли объясняться, то ли оправдываться, то ли задать кучу вопросов и выяснить, врет или нет Гортензиев. Хотя, возможно, самым глупым и одновременно наиболее мудрым решением в данной ситуации было бы просто бежать из актового зала.
Последнее она и выбрала. Однако Никита догадался, что Катя собирается сделать. Не успела она и дернуться в сторону, как он потянулся к девушке и схватил ее за руку.
– Катя, стой. Я должен тебе кое-что рассказать.
Катя на автомате кивнула, хотя даже не представляла, что такого интересного может услышать. Голос Никиты стал мягче. Он пристально посмотрел ей в глаза, сделал глубокий вдох, набираясь решимости.
– Аверин не тот, кем кажется.
Никита легонько сжал ее пальцы.
О чем это он? Катя почувствовала, что внутри все задрожало.
– Что ты имеешь в виду? – еле выдавила она из себя и облизнула пересохшие губы.
– Я хочу оградить тебя. Предупредить. Ты хорошая девчонка, и мне бы не хотелось…
– Что ты имеешь в виду?! – чуть ли не прокричала Катя сиплым от напряжения голосом и выдернула руку из ладони парня.
– Я же не слепой и не глухой. Знаю, что в последнее время ты стала общаться с Петей. Говорили, вы даже занимались вместе.
– У меня своя мотивация. Я хочу выиграть спор. Что такого?
– А то, что твоя мотивация даже рядом не стояла с обычной местью. Банальная месть – вот что заставляет действовать.
– А-а, – махнула рукой Катя. – Ничего нового. Два противника на корте. Неудивительно, что ты стараешься выставить его в плохом свете.
– Я услышал в раздевалке кое-что, что поменяет твое мнение.
– И что же? – Она снова напряглась.
Катя будто попала в типичный американский молодежный фильм. Вот она, девчонка, главная героиня на вечеринке. Где-то тут же веселится ее лучшая подруга, которая, как назло, пропала в самый неподходящий момент. И сейчас, по всем канонам, один из двух парней должен сообщить, что красавчик, который ей нравится, оказался тем еще мерзавцем. Наверняка поспорил на нее, это самый распространенный киношный штамп.
– Аверин хочет опозорить тебя на соревнованиях. Ты думаешь, что он такой рыцарь и готов проиграть ради тебя? Ошибаешься. Никто из парней, тем более таких, как Петя, не прощает. Ты вторглась в его мир, поставила условия и думаешь, что так просто отделаешься?
Катя молчала. Горло сжималось от боли. Она слышала, что говорит Никита, но смысл слов не до конца доходил.
– Где он и где ты? И я сейчас не принижаю тебя, мне это ни к чему. Я-то вижу, что ты светлый и чистый человек. – Никита попытался улыбнуться, чтобы приободрить ее.
Эта улыбка была как телеге пятое колесо – совершенно не к месту. Но ведь «запаска» часто выручает, так и улыбка парня слегка разрядила обстановку.
– Поэтому ты предложил себя в роли тренера?
Никита кивнул:
– Я просто захотел тебе помочь. Рыцарство хоть и умерло, но никогда не поздно сделать что-то хорошее для прекрасной дамы.
Последние слова она пропустила мимо ушей. Не до комплиментов сейчас. Никита снова протянул руку и кончиками пальцев прошелся по ладони Кати. Но от этих нежных прикосновений вопреки всему стало неприятно, и она спрятала руку в складках юбки.
– Но ведь у тебя есть и своя выгода. Ты помогаешь мне – я выигрываю пари – Петя проигрывает. И ты ликуешь.
– Есть еще кое-что…
Он на мгновение замялся, словно не решаясь продолжить. Катя почувствовала, что лицо стало гореть, словно она сунула его в пылающий костер, и пляшущие языки пламени с удовольствием облизывали кожу. Дождавшись, пока Катя хоть как-то отреагирует, – она слегка приподняла бровь – Никита продолжил:
– Я даже предложил Аверину деньги, чтобы он от тебя отстал.
– Что? Деньги?..
Казалось, что мир замер. Единственным свидетелем обратного был стук ее сердца, который четко слышался где-то в ушах. Был бы позади стул, Катя бы точно сползла на него. Но опереться было не на что, приходилось оставаться стойким оловянным солдатиком.
– Кать! Ка-ать?..
В полутемном помещении, которое рассекали цветные лампочки, Катя с трудом заметила удивленное лицо Яны, которое тут же стало встревоженным. Она стояла в нескольких шагах от Никиты и готова была броситься на помощь, если подруга в ней нуждалась. Моргнув, Катя дала понять, что пока не время. Яна тут же поняла ее условный сигнал, сделала вид, что заинтересовалась едой и пошла к стойке с закусками, но сама тайком наблюдала за ними, жуя фрукты.
– Представляешь? Подонок, да? – не спрашивая, а утверждая сказал Никита. Говорить в таком ключе о Пете ему явно было приятно. – У самого денег столько, что он в них купается, наверное, а мое предложение принял практически без раздумий.
– Сколько?
– Ну, Кать… У меня язык не повернется сказать об этом.
В голову закрались сомнения. Ну не вязалось поведение Пети со всем тем, что она только что услышала. Неужели он настолько хороший актер, что смог обмануть ее? А что, мать же у него актриса, а гены, как говорят, пальцем не задавишь. Однако ладно она, но дед-то точно не мог ошибиться, назвав Аверина хорошим парнем! Он людей насквозь видел, словно рентгеном просвечивал.
И тут в памяти всплыл один момент. Это было на первой тренировке в их университетском спорткомплексе. Как раз тогда, когда Катя пялилась за Петю во время утренней разминки. Когда она появилась на пороге зала, увидела, что Аверин и Гортензиев о чем-то говорят. Никита был раздражен и даже зол. Беседа явно не приносила удовольствия ни одному из них. А, заметив Катю, они тут же разошлись по разным кортам, будто ничего и не было.
Это был удар под дых. Никита не врал.
– Сколько? – настойчиво повторила она вопрос и тут же резко разрезала ладонью воздух. – Забей, не говори. Не уверена, что хочу знать, сколько я стою.
Стало ужасно обидно. А она поверила, что Петя начал относиться к ней хорошо, даже влюбилась в этого актера погорелого театра! И ведь где-то на подкорке сознания сразу отпечаталось: не может человек просто так брать и проигрывать в споре, ставить чьи-то интересы выше своих собственных. Дура набитая! Идиотка!
– Катя… – Никита в очередной раз предпринял попытку коснуться ее.
– Спасибо, что рассказал. И… Я хочу побыть одна.
Искать взглядом среди студентов Аверина больше не было никакого желания. Как и находиться тут. Стены просторного актового зала внезапно стали узкими, казалось, еще минута – и они схлопнутся, раздавят ее, как жалкую букашку.
Не обращая ни малейшего внимания на окружающих (студенты, впрочем, тоже не смотрели в ее сторону и были заняты весельем), она рванула к выходу, легонько задев Никиту плечом. Тот послушался и не последовал за ней, а вот Яна чуть не поперхнулась лимонадом, быстро смяла пластиковый стаканчик, бросила его в урну под столом с закусками и побежала за подругой в коридор.
Ближайшая к актовому залу аудитория оказалась запертой. Как и еще одна, и еще… Катя летела по коридору и еле-еле сдерживала слезы, которые рвались наружу.
– Кать, подожди меня! – донесся позади тоненький голосок Яны и звук ее цокающих каблучков.
Едва Катя скрылась за дверью женского туалета, как в нос ударил ядерный запах хлорки: уборщицы явно перестарались перед приездом администрации. Она нараспашку открыла окно, замазанное белой краской до середины. И без того разгоряченную кожу лица обдало теплым ветром.
Слезы текли по щекам, попадали в рот и нос, хотя Катя не помнила, в какой момент начала плакать.
