Осень по договору: Жена на шесть месяцев - Ива Шелест

— Завещание готово, — продолжил отец. — Подписал вчера. Но есть условия.

— Какие?

— Моя доля переходит к тебе только если в течение полугода после моей смерти ты сохранишь безупречную репутацию. Никаких скандалов, никаких разбирательств в прессе. И... — он помолчал, — семейная стабильность.

— Что это значает?

— Это значит, что пора перестать быть монахом. Найди жену, Глеб. Обзаведись семьей. Покажи, что ты не просто успешный менеджер, а полноценный человек.

Я сжал челюсти. Отец всегда любил контролировать, но это было уже слишком.

— А если не выполню условия?

— Доля переходит к совету партнеров. Северов давно об этом мечтает.

Конечно, Северов. Дмитрий Михайлович строил планы на случай моего "неожиданного" ухода уже лет пять. Доля отца — сорок два процента — была именно тем, что не давало ему полностью контролировать холдинг.

— Почему именно семья? — спросил я.

— Потому что человек без семьи — это неполноценный лидер. Ему нечего терять, поэтому он может пойти на неоправданный риск. Или, наоборот, слишком зациклиться на работе и потерять человеческие качества.

— Я прекрасно управляю компанией.

— Управляешь. Но не живешь. Тебе тридцать пять, Глеб. Когда последний раз у тебя были отношения дольше месяца?

Я не ответил, потому что не помнил.

— Вот именно. — Отец закрыл глаза. — У меня были недостатки, но я умел любить. Твою мать любил, тебя люблю. А ты... ты как автомат какой-то. Эффективный, но холодный.

— Эффективности достаточно для бизнеса.

— Для бизнеса — да. Для жизни — нет.

За окном дождь усилился, капли стекали по стеклу, и в палате стало совсем сумрачно. Медсестра включила лампу над кроватью — желтый свет лег на серые простыни и бледное лицо отца.

— Полгода, — повторил он. — Полгода с момента моей смерти. Если за это время ты не обзаведешься семьей и не избежишь скандалов — все переходит к партнерам.

— А если обзаведусь?

— Получишь полный контроль. Сможешь делать с компанией что захочешь.

Я встал и подошел к окну. Внизу, во дворе больницы, росли старые клены. Их листья уже начинали желтеть, но пока держались на ветках. Еще пара недель — и они опадут, оставив голые стволы.

— Это шантаж, — сказал я, не оборачиваясь.

— Это забота. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Счастье нельзя организовать по завещанию.

— Можно подтолкнуть к нему. — Отец попытался сесть в кровати, но сил не хватило. — Глеб, я видел тебя с женщинами. Ты умеешь быть обаятельным, когда хочешь. Умеешь слушать, умеешь заботиться. Просто боишься привязываться.

— Я никого не боюсь.

— Боишься. Боишься потерять контроль. Боишься, что кто-то станет важнее работы. Но знаешь что? Так и должно быть.

Я обернулся. Отец смотрел на меня с той смесью усталости и упрямства, которую я знал с детства. Когда он принимал решение, переубедить его было невозможно.

— Условия завещания нельзя изменить?

— Нельзя. Уже подписано, заверено, копии у нотариуса. — Он усмехнулся. — Не пытайся найти лазейки, я все предусмотрел. Фиктивный брак тоже не пройдет — есть дополнительные условия о "стабильных отношениях" и "семейном благополучии". Северов будет следить за каждым твоим шагом.

Конечно, будет.

— А если я откажусь от наследства?

— Не откажешься. Компания — это твоя жизнь. Ты же не сможешь позволить Северову превратить ее в обычную корпорацию без души.

Он был прав. Холдинг строился на принципах, которые ставили качество выше прибыли, сотрудников — выше акционеров. Северов давно хотел все изменить, сделать компанию "более эффективной", то есть более циничной.

— Сколько времени у меня на раздумья?

— Времени нет. — Отец закашлялся, и медсестра тихо вошла в палату, проверила аппараты. — Как только меня не станет, часы запустятся.

Медсестра подошла ко мне:

— Извините, но пациенту нужен покой.

Я кивнул и встал.

— Я еще приду, — сказал я отцу.

— Приходи. И подумай над моими словами. Жизнь коротка, Глеб. Слишком коротка, чтобы тратить ее только на работу.

Выходя из больницы, я снова наступил на мокрые листья. Они липли к подошвам и никак не отлипали — словно осень цеплялась за каждого, кто проходил мимо. В машине я сидел несколько минут, слушая стук дождя по крыше и обдумывая услышанное.

Полгода на то, чтобы найти жену и избежать скандалов. Полгода на то, чтобы стать "полноценным человеком" в понимании умирающего отца. А если не справлюсь — потеряю все, ради чего работал последние десять лет.

Завел двигатель и поехал в офис. По дороге думал о том, что отец, возможно, прав. Возможно, я действительно превратился в автомат. Эффективный, но холодный.

Но как научиться любить по расписанию? И главное — кого?

Глава 3: Ника: Клуб бывших романтиков

Пятница началась с того, что у меня кончился кофе. Обнаружила это, уже встав в половине седьмого и механически потянувшись к банке на полке. Пустая. Совершенно, безнадежно пустая, если не считать несколько жалких крупинок на дне.

— Мам, а почему ты стоишь у шкафа и смотришь в никуда? — Соня появилась на кухне в пижаме с единорогами, которую категорически отказывалась выбрасывать, хотя она была ей уже коротка.

— Кончился кофе, — сообщила я трагичным тоном.

— О нет, только не это! — Соня всплеснула руками. — Что же делать? Как жить дальше?

— Очень смешно. Но проблема реальная.

— А чай?

— Чай — это не кофе. — Я открыла холодильник в надежде найти там волшебным образом появившуюся банку растворимого. — Чай — это утешительный приз для тех, кто сдался.

— Драма-квин, — хмыкнула Соня и полезла в шкаф за хлопьями. — Дойдешь до работы и купишь кофе в той кофейне у школы. Там, кстати, делают очень вкусный латте.

— Откуда знаешь?

— Лиза туда иногда заходит. Говорит, там работает симпатичный бариста.

— Ясно. Значит, кофейня проверена четырнадцатилетними экспертами по симпатичным мальчикам.

— Не мальчикам, а мужчинам. А Лизе уже пятнадцать, между прочим.

Я налила себе воды в чашку и попыталась представить, что это кофе. Не сработало.

За окном все тот же дождик — не ливень, а такая осенняя морось, которая делает мир мягким и уютным. Листья на деревьях уже начали менять цвет — кое-где проглядывали желтые и оранжевые пятна.