Отец на час. Работает спецназ - Лина Коваль
Ну неправильно это: лежать здесь, пока в доме ребёнок.
Проходя мимо гостиной, поднимаю с пола стеклянного зайца-инвалида.
- А я что сделаю? - гремит Влад. - Сама заказала, сама выбрала. Такие вещи надо в магазине покупать, Пашка, чтобы проверить можно было.
- Ну пап.… Какие магазины? Мы ведь не в СССР.
- Добрый день, - появляюсь на кухне.
Стыдно признаться, но здесь я ещё не была.
Осматриваюсь быстро. Светло, чисто, прибрано. Даже окна вымыты. Удивляюсь снова: это же надо все в таком порядке содержать!...
Этот спецназовец, вообще, реальный или его нейросеть создала?...
- Здрасьти, - нагловато здоровается девчонка чуть старше моего Лео.
Я вежливо улыбаюсь и разглядываю ее. Светлые волосы, миловидное лицо с большими глазами, тонкие, сжатые губы. Одета в мешковатую футболку.
Перевожу взгляд на мрачного Влада, подпирающего бедрами подоконник.
- Не помешаю? - спрашиваю, изящно поправляя волосы.
Качает головой и смотрит в упор.
- Федерика - Прасковья, - знакомит. - Прасковья - Федерика, - для тех, кто не запомнил, «на бис» повторяет.
Я пытаюсь сдержать смех, потому что звучит все это, как заклинание из Проповедей Сатаны, которыми бредила Эльза.
- Федерика? - девочка подскакивает со стула и бьет себя ладонью по лбу. - Федерика Побединская? Вы - Федерика Побединская?
- Я, - растерянно отвечаю.
- Господи, спасибо!... Пап, это ведь она!
- Кто?
- Ну она. Которая мне нужна. Боже, спасибо. Папа, спасибо!
Прасковья скачет на месте и неуклюже бросается мне на шею. Я от такой реакции малость в шоке, потому как ожидала встретить кого-то вроде Леона - колкого ежа, занудного и вечно обижающегося.
- Папа мне холодильник для косметики подарил, - тараторит, - у меня дэрэшка была.
- Отличный подарок, - одобряю. - Поздравляю.
Влад, видимо, вспоминая вчерашний скандал, адресует мне взгляд под названием: «Я же говорил: был на дне рождения дочери».
- Так вот. А холодильник-то сегодня уже не включается, я уже по-всякому пробовала - не работает.
- Очень обидно.
- Доставлял ваш курьер, а теперь возврат в пункте выдачи не принимают. Говорят, что я сама сломала, но как я его сломаю?... Я тут совершенно ни при чем.
- А от меня ты чего хочешь?
- Ну вы же главная там… Может, разберетесь?
- Пунктов выдачи начальник и курьеров командир, - бурчит под нос Влад.
Я вдруг чувствую себя волшебницей. Ну не примет поставщик возврат сложной бытовой техники - спишу на представительские расходы. Подумаешь, проблема!...
- Хорошо, я постараюсь помочь, - говорю, поглядывая на Влада.
Он усмехается и смотрит на меня как-то.… слишком откровенно.
Прасковья ничего не замечает.
- Круть! - хлопает в ладоши. - Я тогда здесь оставлю…
- Кого? - не разрывая взгляда, вместе переспрашиваем.
- Холодильник-то, - дочь Влада становится подозрительной. - А вы какие-то странные. Чем это вы тут занимались? - подхихикивает.
Чувствую, что краснею.
- Я вот… статуэтку сломала. Твоя ведь?... Прошу прощения. - Разжимаю ладонь. - Вот… мы склеить ее пытались.
Спецназовец лыбится.
- А-а-а-а… ясненько, - абсолютно незаинтересованно вздыхает Прасковья, пальцами зачесывая волосы в шишку. - В общем, я пошла. Круто, пап, - кивает на меня. - Мы ведь ещё встретимся?
- Конечно, - улыбаюсь лучезарно.
Дожидаюсь, пока Влад проводит дочку, и тут же начинаю изображать активную деятельность, но у «Бога» другие планы.
- Спасибо за помощь. Продолжим? - поднимает брови Отец.
- Владислав Алексеевич, давайте уже поедем. - Отхожу на безопасное расстояние. - Эльза скоро освободится, у нее сегодня репетитор.
- Я в курсе. - Тем не менее стягивает майку.
Запрещённый прием, потому что я зависаю, разглядывая короткие светлые волоски, щедро рассыпанные на рельефной груди, и отчетливые кубики на прессе.
- Давайте.… поедем, - настаиваю.
- Окей, - соглашается. - Расслабься. Сейчас поедем.
Я с облегчением выдыхаю.
- Сейчас поедем, - вжимает меня в стену и дергает пояс.
Полы платья расходятся, и я снова пытаюсь прикрыться. Это Владу не нравится, поэтому он тащит меня к зеркалу и разворачивает к нему. Теперь мы, мало того что при свете, так ещё и видим друг друга в отражении.
- Смотри, - резко дергает чашечки вниз.
Груди выпадают и бесстыдно колышутся. Недолго. Их сразу же обхватывают уверенные мужские ладони. Сжимают хорошенечко. Так, что бабочки в животе снова в строю.
Я изумленно взираю на то, что он со мной делает, и неожиданно понимаю - мне это нравится.
Нравится не сама грудь, ее форма, крупные ареолы или цвет сосков, а именно сочетание всего этого с сильными жилистыми руками Влада.
Будто этого ингредиента мне и не хватало....
Глава 28. Федерика
- Красиво! - восхищается Влад, продолжая умело тискать мои мягкие дыньки. - Хочу тебя, Федерика Тореодоровна… Пи-и-издец как хочу. Как бы в штаны, как юнцу безусому, не спустить.
Ну вот…
Грубость же несусветная, а между ног влажно становится.
И горячо-горячо. Сейчас закипит.
После многолетнего секса с Колей исключительно в миссионерской позе вдруг совершенно искренне пугаюсь. А что, если я вообще… извращенка?... Ну из тех, которые бельевыми веревками во время секса обматываются и кончают по три раза.
Как их там… шиба… нутые.
Нет.
Шибари!...
Кажется, так называется.
Большие пальцы Влада водят медленные хороводы вокруг моих сосков, выбивая из головы последние здравые мысли.
- Мы ведь опаздываем, - ещё сопротивляюсь, убирая его руки, но уже как-то вяло.
Неубедительно даже для себя.
- Мы быстро... Так… в прилеске погуляем… В чащу уже не пойдем, обещаю.
Тянет на кровать и, не снимая платья, с видом Александра Македонского сдергивает с меня трусы.
Отдаюсь этому новому удивительному чувству и представляю себя действительно красивой женщиной.
Мечтой бравого спецназовца.
С каким-то тихим восторгом наблюдаю, как Влад стремительно раздевается. Ничего не упускаю. Ни малейшей детали. Мускулатура, короткие светлые волоски, которыми покрыто крепкое тело, возбужденный внушительный член.
Только на шрамы стараюсь не смотреть, чтобы не расстраиваться.
- О-о-ох, - выгибаюсь, когда Отец опускается на меня и сразу же таранит нежные, набухшие от возбуждения лепестки.
Ладно….
Обхватив каменные плечи, по-кошачьи царапаю спину. Постанываю.
- Вот так-то, - Влад хрипит на ухо, вколачиваясь что есть силы. - Хорошая моя ромашка. - Отстраняется, приняв упор на руки, и завороженно глазеет на колышущиеся груди.
Я,
