Отец на час. Работает спецназ - Лина Коваль
- А это что за красота?... - Федерика подходит к полке со стеклянными зайцами.
- Это все дочери. - Сложив руки на груди, мысленно примеряюсь к «ромашкам» на ягодицах и хмурюсь, вспоминая о бывшей жене. - Мать приказала выкинуть, так она ко мне все притащила.
- Ясно. - Тянется выше. - А это что?... Ой! - Отшатывается от летящей на пол статуэтки. - Простите меня… Я же не специально. Хотела медаль вашу разглядеть!...
Будто бы взвешивает в руках темно-синюю именную коробку. Вручали ее с почестями, в Администрации Москвы. Я в этом плане не слишком впечатлительный. Спасибо, что не посмертно.
- Вообще-то, эта медаль зайца без ноги подпирала, - вздыхаю, присаживаясь над бедолагой. - Теперь он без головы и без рук. Живодерка. - Быстро поднимаюсь, оставляя покалеченного на полу.
- Простите, - ещё раз смущенно шепчет Федерика и сексуально кусает губы.
Не сдерживаюсь.
Приперев начальницу к стене, обхватываю лицо и нападаю с поцелуем. Вкус у дамочки восхитительный, особенно на платья. Пока жарко целую, сдвигаю рюши вместе с чашкой бюстгальтера и вывожу круги на крупном соске.
- Ох ты ж! - всхлипывает.
- Я-я, - отвечаю самодовольно.
Резко ее разворачиваю и, прижимая спиной к себе, обхватываю мягкие груди руками. Платье мешает, поэтому пытаюсь нащупать, где здесь вход - молния или хотя бы пуговицы.
Мой план наконец-то раскрывается.
- Мы сюда специально приехали? - возбужденно шепчет Федерика, откидываю голову мне на плечо. - За сексом?...
- Есть возражения?
- Днем? - пугается.
Пиздец.
«О сколько нам открытий чудных готовит просвещёнья дух».
Ускоряюсь. Отвожу волосы в сторону и впиваюсь в тонкую шею, продолжая тискать полушария. Федерика вскрикивает, тут же обмякает.
- Вы как-то превратно понимаете мой возраст, Влади… Влад Алексеевич, - шипит, упершись лбом в согнутый локоть. - М-м-м-м, - ревет, чувствуя мои пальцы, скользящие по внутренней стороне бедра.
Резко задрав платье, пялюсь, как дебил на приеме у психиатра.
- И что там с твоим возрастом?...
- Я вот так не могу уже… где, извините, приперло, там и секс.
- Приперло, значит?... Польщен! - тянусь к пряжке на ремне.
Член с благодарностью вываливается из трусов. Расправляется.
- Охх… Мне надо сперва принять душ, как-то настроиться, маску сделать, свет погасить, - перечисляет Федерика.
- К чему эти дурацкие прелюдии? - хриплю, стягивая шелковые трусы до колен и попутно любуясь открывшейся картиной. - Чай, не чужие. Свои.
Подхватив изящную ножку, приподнимаю ее и разглаживаю теплую влагу пальцами.
- Горячая девочка, - сдавленно шепчу на ухо.
- Девочка… сорокалетняя, - смеется Теодоровна и снова вскрикивает, когда приставляю головку к мягким складкам.
- Моя девочка!... - врываюсь на полную длину. Разве возраст вообще в этом деле важен?
- Охх… Влад... сеевич...
- Покричи-покричи. Здесь можно. - Вбиваю стройное тело в стену, всё ещё удерживая дрожащую ногу.
- Боже.…
Трахаю быстро.
Размашисто.
С огоньком.
Раз за разом наращивая амплитуду и предвкушая конец.
Как в молодости, на хрен.
Федерика кончает первой, кричит так, что у меня уши закладывает, а самодовольная улыбка расползается на лице. Ещё сомневалась!...
Как только затихает, сминаю тяжелую грудь и большим пальцем играюсь с соском, возобновляю мощные удары бедрами.
Член будто свинцом наливается, ощущения на грани.
- Пфф....
К финишу прихожу морально опустошенным и вполне себе счастливым. Сгребаю заторможенную от оргазма начальницу в охапку и тащу в спальню. Избавляюсь от всей одежды.
Молча нежимся, кемарим.
Не знаю уж, сколько точно проходит времени, но вскакиваю, услышав голос дочери из прихожей.
Глава 27. Федерика
Прикрываю телеса пушистым одеялом и молча наблюдаю, как Влад хватает из шкафа спортивные штаны. Запрыгивает в них, как кот в сапоги, пакует зад и тянется за майкой.
Свет в комнате приглушенный из-за наполовину задернутых штор.
Я зеваю от страха.
- Пап, я на кухне! - доносится звонкое напоминание из коридора. - Жду тебя-я-я-я!...
- Пап… - выдыхаю и кусаю губы.
По всей видимости, мои глаза настолько круглые и ошалелые, что спецназовец хмурится и улавливает настрой.
- Только не вставай, - прищуривается и ставит руки на пояс. - Пожалуйста… Я ещё тут… в общем, не закончил.
Взгляд у него будто пьяный, возбужденный, острые скулы румянятся, ярко-красные губы на фоне мужиковатой щетины выглядят маняще. Почему мне все это нравится?
Или это я пьяная?...
Влад с меня тоже глаз не сводит, громко цокает и хрипло просит:
- Покажи.… сосочки.
Рассинхрон полный.
Будто взрослого мужика подросток-переросток озвучивает.
- Владислав Алексеевич, вы в своем уме?... - ахаю, оскорбляясь и сжимая одеяло.
Сосочки! Просто не верится, что он это вслух сказал.
- Скромная какая. Я сейчас вернусь… - Отец смотрит на дверь. - В общем, сейчас вернусь и продолжу тебе, - озирается по сторонам, - тут все показывать…
Выходит, плотно прикрывая дверь, и не успевает услышать, что мы… ещё от прошлой экскурсии не отошли.
- Мы вообще… не по этому делу… - договариваю шепотом. - Извращенец. Хи-хик.
Какие-то хихики появляются. Щеки горят, как у малолетней девчонки.
Молодильный секс, не иначе. Полезнее, чем яблоки.
Откинувшись на подушки, гипнотизирую матовый натяжной потолок и пытаюсь понять, о чем разговаривают отец с дочерью где-то в глубине квартиры.
Усмехаюсь, как дура, вспоминая старую шутку, услышанную в пробке.
К мальчику на выходные приезжают девочки, а к мужчине - дети от первого брака.
Счастливо смеюсь, прикрываясь кудрями, слишком сладкими от вылитого на них с утра изысканного парфюма, а потом резко замолкаю.
Стоп.
Стоп-стоп-стоп.
Федерикочка!
Значит, ты…. в разгар рабочего дня, отменив несколько важных совещаний с регионами, голая и - о боги! - оттраханная, лежишь в постели мужчины, которого знаешь не больше месяца и рассуждаешь о нем в романтическом ключе?...
Ты… рехнулась?
Ты… влюбилась?
От этой мысли даже бабочки внизу живота подскакивают и головой о лобковую кость бьются. Штабелями укладываются.
Мы, русские женщины, простые. Нас вот это счастье, бабочки, легкость - все сильно настораживает. Только абьюз, только хардкор. Тогда вроде как в своей тарелочке. Тогда нормальненько.
Все «грин флаги» ещё на уровне макета закапываем.
Потянувшись, в куче одежды нахожу свои трусы, бюстгальтер и платье. Оно помялось, но благодаря аляповатому рисунку страшно это не смотрится. Тело ещё горит, между ног
