Гнев изгнанника - Монти Джей

Кладбище оживает, пульсируя под мерцанием огней. Оно кричит, и в ушах звенит грохот ржавых трибун. Когда-то яркие флаги и баннеры теперь изношены и развеваются на ветру, цепляясь за старые столбы.

Толпа, кажется, воет еще громче, когда появляется девушка в крошечных синих джинсовых шортах, ее покачивающиеся бедра вызывают бурный восторг, когда она на мгновение поворачивается к зрителям, прежде чем останавливается всего в нескольких метрах от меня.

На трассе воцаряется тишина, когда она поднимает свою нежную руку, создавая в воздухе напряженное ожидание. Оно вибрирует на моей коже, поднимая волоски на руках, и я отпускаю ручку газа, позволяя моему мотоциклу издать гулкий рык.

— Один круг. Восемьсот метров. Без нарушений, — она тянется за спину, расстегивает ярко-розовый бюстгальтер и с улыбкой вытаскивает его из-под майки. — Или с ними.

Джуд стоит рядом со мной, его тень мелькает в моем поле зрения. Я не привыкла обращать внимание на своих противников, но физически не могу себя сдержать. Он как чертов комар, его невозможно игнорировать.

Я быстро смотрю налево, на внутреннюю полосу, и вижу, что он уже смотрит на меня, темный шлем закрывает его глаза, голова слегка наклонена в безмолвном вызове.

Его бедра плотно обхватывают мотоцикл, выцветшие джинсы обтягивают сильные ноги. Ткань его черной футболки натягивается на груди с каждым ровным вздохом, вены пульсируют, когда он нажимает на газ, заставляя мои бедра дрожать.

Мой взгляд останавливается на золотой цепочке на его шее, маленький кулон висит прямо на впадине горла, блестя под тусклым светом. Я сжимаю челюсти и снова смотрю вперед.

Я ненавижу, что обращаю на него внимание. Еще больше я ненавижу то, что мой живот наполняется этими злобными, ужасными бабочками, которые, кажется, просыпаются, когда он рядом.

Если бы я могла пересадить личность кого-нибудь другого в тело Джуда? Он бы стал идеальным. Но, к сожалению, современная медицина еще не развилась настолько, чтобы помочь мне в этом, поэтому мне остается мириться с придурком, который настолько сексуален, что мне физически больно.

Размытый розовый кусок ткани развиваются на ветру, тепло наполняет мой живот, вырывая Джуда из моих мыслей и оставляя меня пустой.

Это моя любимая часть.

Перед тем, как я срываюсь с линии, когда остаемся только я и двигатель, гудящий подо мной, его ритм синхронизируется с биением моего сердца, и я не могу понять, где заканчивается мое сердцебиение и начинается рев мотоцикла.

Мы как одно целое. Каждое движение ручки газа, каждая вибрация рамы ощущается как кровь, пульсирующая в моих венах.

Мир сжимается, и я становлюсь неосязаемой. Здесь меня ничего не может коснуться. Ни стервятники из Пондероза Спрингс, ни ожидания от фамилии Ван Дорен. Даже воспоминания, преследующие меня по ночам, не могут до меня дотянуться.

Это ощущение, будто я обманула смерть.

— Гонщики готовы? — мурлычет наша флагманша, покачивая бедрами, чтобы подразнить толпу.

Ее бюстгальтер падает, и эхо слова «Старт!» гудит в моих ушах.

Прилив знакомого адреналина пронзает мои вены, когда шины издают пронзительный визг. Ветер хлещет по кончикам моих волос, развевая пряди за мной, как ленты, зацепившиеся за ветер, когда я влетаю в первый поворот.

Я чувствую, как напрягаются мышцы живота, когда резко наклоняюсь вбок, черные джинсы скользят по раскаленному асфальту. Тихое шипение срывается с моих губ, когда колено царапает шероховатую поверхность, разрывая тонкую ткань.

Но я почти не чувствую боли, потому что она не настоящая, не сейчас.

Джуд вырывается из поворота на миллисекунду раньше меня, серая полоса проносится в нескольких сантиметрах впереди. Я знала, что Джуд хорош, это никогда не было секретом, я видела, как он гоняет.

Я даже видела, как он победил Рейна.

Но чтобы победить меня, ему нужно быть лучше, чем просто «хорош».

Несмотря на то, что сотни людей ступали на эту проклятую землю, включая моих брата, сестру и друзей, Кладбище принадлежит мне.

Своего рода семейная реликвия, переданная мне отцом, даже не подозревая об этом.

Каждая трещина и выбоина запечатлелись в моем теле, как инстинкт. Я знаю, в какой момент нужно затормозить, когда нужно выжать газ. Как далеко я могу завести свой мотоцикл до абсолютного предела, прежде чем он потеряет сцепление с разбитым, безжалостным асфальтом.

Это игра на сантиметры, и я точно знаю, как ехать по тонкой грани между победой и поражением.

Джуд намеренно сворачивает ближе, настолько близко, что я чувствую тепло, исходящее от его двигателя. Его колено едва не задевает мое, когда мы мчимся по прямой, а впереди уже виден последний поворот.

Я знаю, что единственный способ выиграть – это занять внутреннюю траекторию.

Мои мышцы напрягаются, пальцы сжимают руль, и я вырываюсь вперед настолько, что когда резко сворачиваю внутрь, Джуд не имеет ни малейшего шанса заблокировать меня.

Единственная проблема в том, что в тот момент, когда я вхожу в поворот, я понимаю, что взяла слишком резкую траекторию. Мои шины заскользили по асфальту, весь мотоцикл задрожал подо мной. Вкус металла наполнил мой рот, когда заднее колесо занесло, и на долю секунды наступил полный хаос, и я, блять, клянусь, что сейчас съем дерьмо.

Мое колено снова касается земли, но на этот раз останется не просто ссадина – это жестокое трение об асфальт, разрывающее ткань джинсов и кожу.

Я стискиваю зубы, заставляя тело наклониться сильнее, нога горит, когда я возвращаю контроль над мотоциклом. Черт, я не хочу сегодня накладывать швы, но уже чувствую, как кровь пропитывает джинсы.

Выходя из поворота, как и ожидалось, Джуд все еще у меня на хвосте, приближаясь к моему заднему колесу. С его дыханием на шее у меня нет времени думать, когда его переднее колесо касается моего заднего, намеренно пытаясь вывести меня из равновесия.

Этого недостаточно, чтобы нанести серьезный ущерб, но достаточно, чтобы мой мотоцикл закачался.

— Ублюдок, — шиплю я, сжимая зубы так сильно, что удивляюсь, что они не сломались.

Я видела, как он делал это раньше, а значит, у меня есть преимущество.

Давай поиграем, Джуд.

Я переношу вес в сторону, резко дергая руль, чтобы вырвать мотоцикл из его траектории и создать между нами небольшой зазор. Его мотоцикл поворачивается, чтобы компенсировать этот разрыв, как я и предполагала, приближаясь к встрече с дерьмом.

Мой запястье ударяет по ручке газа, и я вырываюсь вперед, как только он пытается восстановить равновесие. Вместо того чтобы ускориться, я