Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова

— Мы с тобой договорились, что лечение нашего ребёнка — это то, что сейчас важно. Всё, что касается конкретно нас, оно останется неизменным.

Я не знаю, откуда я беру силы, чтобы проговорить эти без пауз и полным спокойствия голосом. Он понуро опускает глаза, прежде чем мне ответить.

— Это ты так решила, — мягко озвучивает он: — А я всё-таки попытаюсь растопить твоё сердце вновь. Даже если не получится, я буду знать, что приложил усилия…

Сердце даёт реакцию на его слова замиранием, а я в шоке оттого, что слышу. Вида не подаю, но отчётливо знаю расстановку приоритетов.

— Сейчас важны девочки…— начинаю я медленно.

— Безусловно.

Он перебивает, присаживаясь на корточки и начиная собирать осколки от посуды.

— Но одно другому не мешает, — смотрит исподлобья, а я действительно в ступоре.

— Саш, у тебя будет ребёнок, ты помнишь? — невольно я даже усмехаюсь, оттого, что всё это не вяжется в моей голове.

Он угукает, продолжая складывать в ладонь те куски стекла, что побольше.

Я не собираюсь лезть со своими вопросами, как он это видит, потому что это абсолютно не моё дело. Но от его этой тоскливой уверенности я в замешательстве.

— Я пойду расстелю в гостиной.

Единственное, что я озвучиваю, на что он резко переводит глаза на меня.

— Ради Карины, чтобы утром вы поговорили… — добавляю, потому что не хочу иллюзий.

Причём ни с чьей стороны.

— Что ради Карины? — слышится тихий вопрос, и мы оба смотрим на заспанные глаза дочери.

Озеров мгновенно встаёт, выкидывая осколки, и подходит к ней, я же, поджав губы, наблюдаю за ним.

— Где ты была вчера? — мягко интересуется он.

— У подружки, — озвучивает она ему: — А ты пап, что делаешь здесь? Сейчас же ночь… — хмурится Карина, и я вижу в ней сомнения.

От волнения прикусываю палец.

— Ты что-то хотела? Воды? — спрашиваю с лёгкой улыбкой.

А она переводит глаза на меня и вижу, как задумывается.

— Ты позвала папу? — спрашивает она, и в этом вопросе чувствуется вызов.

— Да, — отвечаю я: — Потому что так тебе комфортнее.

Она ещё больше хмурится, а Озеров в это время обнимает её за плечи.

— Может быть, молока с печеньем, как в детстве? — хочу разбавить эту гнетущую обстановку, на что Саша охотно кивает, да и Карина пожимает плечами. А в её случае это равносильно согласию.

Отворачиваюсь, подходя к столешнице и доставая из шкафа печенье.

— А что у вас тут стряслось? — слышу тихий вопрос Озерову от дочери: — Вы опять ругались?

Дальше следует секундная пауза и только после, ответ её отца.

— Нет, мы с мамой больше не ругаемся, — отвечает он уверенно.

— Это потому что вы не живёте вместе, — усмехается дочка.

Достаю молоко, стараясь не вслушиваться в их беседу.

— Нет, это потому что мы многое осознали, — отвечает Саша: — Каждый человек вправе ошибаться, но если он осознал свою вину, понял, что был неправ. А в довесок ощутил на себе все прелести неверных решений, то это…заслуживает уважения.

Глубоко дышу, потому что его слова, скорее адресованы мне, но и вместе с тем, он объясняет Карине важные вещи.

— То есть его не перестанут любить за то, что он сделал кому-то плохо?

Это уже почти шёпотом спрашивает Карина, а у меня сердце кровью обливается. Кладу печенье в миску и три стакана на поднос, а затем поворачиваюсь с нервной улыбкой, делая вид, что ничего не слышала. Хоть это и глупо.

— Я сейчас вернусь, — озвучиваю я, оставляя им обещанный ночной перекус.

Глава 33

Юля

После больницы чувствую себя вымотанной, потому что каждый раз смотреть на то, как больно твоему ребенку равносильно тому, чтобы собственноручно пустить яд по своим же венам, выжигая всю кровь.

Даше лучше, не так, чтобы нас отпустили и сказали, что все супер. Но она говорит, что у нее улучшился сон и стал еще больше аппетит.

Врач объясняет, что динамика и правда хорошая, но путь еще предстоит не быстрый. С подводными камнями.

Морально я готовлю себя к тому, что придется остаться в Москве на более долгий срок, чем я рассчитывала изначально. Но с другой стороны, мне удается вести дела по работе удаленно.Мы полность взяи под контоль проект филиалы в Красноаре, я даже утвердила кандидатуру, кто поедет туда на открытие вместо меня.

Все идет своим чередом, мои позиции как руководителя только растут. Наверно, они чувствую во мне силу и упорство. Я ведь могла положить большой и толстый на работу, полностью уйдя в самобичевание. Но нет…

Работа спасает от всех ненужных и неприятных мыслей, что крутят изо дня в день в голове.

Карина уехала по делам, Саша на работе. Но я надеюсь его ночевка в Хамовниках — была разовая акция. ы оба дали слабину.

Но я не готова к тому формату примирения, на который он намекает. Не хочу снова позволять себе эти слабости и растворяться в мужчине. Я знаю, какова цена бывает у любви.

Характерный звонок дверь уже не кажется чем-то непривычным, в последние дни этот дом стал почти что проходным двором. И это начинает смущать.

Смотрю в глазок, зная по опыту, что могут быть не самые приятные гости. Но не вижу ничего кроме коридора.

Дожидаюсь еще несколько минут, но на горизонте так икто и не появляеся. Поэтому я забываю ослучайном звонке и продолжаю заниматься домашним делами, попутно переписываясь с Дашулей.

Карина приходит около четырех, я слышу, как хлопает дверь, а потом неуверенные шаркающие шаги по кафелю.

— Мам, — зовет как-то озадаченно, — Подойди, пожалуйста.

Вытираю руки вафельным полотенцем, выхожу в коридор.

— Что это? — тут же бросаю взгляд на черный пакет с наклеенной поверх белой бумагой, где явно что-то написано.

— Это лежало у двери, — плечи Карины вздрагивают, и она отходит подальше от него, словно там заложена бомба, — Это лучше выбросить.

Любопытство берет вверх. Так вот откуда был этот странный звонок. Вернее вот для чего.

Опускаюсь медленно на корточки, раскрывая двумя ладонями пакет. А потом также быстро отшатываюсь, чувствуя приступ тошноты.

Внутри пакета труп черного ворона. На самом пакете