Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова
Глава 29
Юля
— Карин, — я аккуратно стучу костяшками пальцев по двери ванной комнаты, где более получаса назад скрылась моя старшая дочь. Я немного волнуюсь, что она там так долго делает, но и тревогу пока не бью. Просто сейчас она в расстроенных чувствах, не думаю, что она станет как-то вредить себе, но я же мать… Господи, почему никто не говорит о том, что помимо всего быть матерью — это испытывать тревогу за своих детей, пускай им даже уже за двадцать.
Ты можешь не спать ночами, думая, а все ли хорошо с твоим чадом. С Кариной было всегда вдвойне сложнее. Дашка была при мне, рядом.
А вот, чем занимается Карина, дома ли она сейчас или с друзьями отдыхает… Я ничего не знала. Оттого бывало часто себя и съедала, утопая в тревоге.
Сейчас дочь рядом, а я все равно жутко волнуюсь. Поэтому повторно стучу, пока не слышу шебуршание за стеной. И камень словно падает с груди, прямо к моим ногам.
Дверь приоткрывается, и Карины выглядывает, смотря на меня. С ее волос капает вода, глаза красные.
— Все хорошо?
— Да, просто лежала в ванной. Сейчас выйду.
— Давай, я тебя жду.
За едой мы молчим, КАрина шкрябает вилкой по тарелки, расспределяя еду по ее поверности, создавая видимость того, что она ест. Но я то сразу обращаю внимание, что аппетита у нее нет совсем.
— Если ты не голодна, не заставляй себя, дочь.
Она резко со звоном кладет вилку на стол, опуская подбородок на сложенные в замок руки, которые тут же вместе с локтями раскладывает на поверхности стола.
Прикусывает губу и прищуривает взгляд, смотря куда-то вдаль. В стену.
— Вы с папой друг друга любили…
Она не задает вопрос, а констатирует факт. От ее прямого и спокойного тона я даже немного теряюсь. Словно сейчас в ней все эмоции залегли на дно.
— Любили. Но хорошее когда-то заканчивается.
— Ага, — вновь безэмоционально повторяет, — С Аленой у папы такого нет. Как было у вас. Я не видела ни разу, чтобы он ее обнимал или целовал. Ну про крайней мере при мне.
Я тоже откладываю вилку, потому что теперь и у меня совсем пропал аппетит. сглатывая вязкую слюну, тут же хватаясь за стакан с водой.
Мне нужно Карине объяснить, что обсуждать отношения ее отца и его женщины я не хочу. Что меня это не касается.
— Проявление любви бывает разным, Карин. Для кого-то любовь — это слова, а кто-то другой любит подарки и телесное проявление. Существует пять языков любви, и то, как мы ведем себя в отношениях зависит и от партнера тоже. Для меня важно было, чтобы ваш папа меня целовал и обнимал, а для нее возможно важны другие вещи. Да и не рожают от нелюбимых… Хотя нет, рожают, но это другой случай. Редкий.
— Кто рожает? Когда? — Карина хмурит брови и переводит взгляд от стены в мою сторону.
— Алена. От вашего папы. Разве ты не знаешь?
— Это бред, мам. Какой рожает? Она на неделе пила с подружками своими у нас дома и курила одноразки. Не очень похоже на беременность, ты что-то путаешь.
Я пожимаю плечами. Может она только сейчас об этом узнала? Какая впрочем разница…
— Не мое дело, — выдыхаю, — Скажи мне честно, что тебя на самом деле беспокоит, Карин? Ты очень закрытый человек, и я переживаю, что чем старше ты становишься, тем больше истончается наша связь.
— А какой смысл говорить? — хмыкает, выпрямляя спину и пряча руки под столом. Я замечаю, как меняется ее выражение лица и дрожат плечи, словно ее физически что-то беспокоит, — Вы с папой научили меня главному правила: говори не говори, а тебя все равно никто не услышит.
Я даже приоткрываю рот в немом шоке. Дочь встает и уходит, сказав, что хочет полежать.
А я теряюсь от ее слов. Даже не нахожусь с ответом. Конечно, родители — это пример для детей. Родители своими действиями показывают детям, как можно себя вести и поступать. Я каюсь, что в некоторых воспитательных целях я перегибала палку, когда запрещала ей делать то, что нравится.
Но ведь обычно родители это делают не из вредности, а из-за желания помочь ребенка.
Иду в ванную, чтобы умыть лицо холодной водой. Оно знатно горит.
Обмакиваю ладони одноразовыми полотенцами, нажимая на педаль мусоново ведра. Оно до отказа заполнено ватными дисками, вымоченным в какой-то жидкости светло-розового оттенка. Там же валяется использованный бритвенный станок.
Сердце подскакивает к горлу. Я убираю ногу с педали, крышка мусорного ведра со звоном захлопывается.
— Карин, — руки дрожат, пока я подхожу к дивану, — Карина, прошу тебя… Покажи мне руки, пожалуйста.
— Зачем?
— Пожалуйста. Умоляю тебя. Покажи мне руки.
Она цокает и медленно закатывает рукава. Я словно сумасшедшая провожу по чистой кожи пальцами, внимательно осматривая каждый сантиметр.
— Все?
Она явно недовольна моими действиями. Но я ощущаю себя просто на грани сумасшествия.
Встаю с край дивана, кивая и извиняясь перед ней.
Отхожу к двери, стараясь выровнять дыхание. Такими темпами у нас точно не получится наладить отношения.
Из-за ситуации с Дашей я стала слишком мнительной.
— Карин, — резко торможу. В голове в одку кучу сбиваются все тревожные мысли, — Покажи еще бедра, пожалуйста.
— Нет.
И сердце вновь куда-то бахает.
Глава 30
Юля
Дрожащими пальцами стучу по сенсору своего телефона. Голову атакуют сомнения, но я боюсь. Отчаянно боюсь впервые за долгое время. И это не тот страх, когда я смотрела на новый город, держа за руку свою младшую дочь и разглядывая место, где обязательно должна стать счастливой.
Это другое. Это отдаёт тяжёлым осадком и болезнью, о которой мы не подозревали. И если это правда, то мы виноваты оба. А точнее, даже без подтверждения, во многом мы испортили жизнь нашей дочери.
Боже.
Слёзы хотят сорваться с глаз, но я цепляюсь за свой контроль, словно утопающий. Дверь в её комнату закрыта на ключ, и она так и не показала свои бёдра…
Вдыхаю поглубже и выхожу на балкон, чтобы хоть немного избавиться от жара, что поглощает моё тело.
—
